Калар вздохнул.
- Хорошо, - сказал он, достав из-под табарда второй кошелек. Этот кошелек был сделан из дорогого бархата, и в свиных глазках стражника вспыхнула жадность.
- Подойди ближе, - заговорщически прошептал Калар. - У меня только одна монета, и тебе не придется делиться с другими стражниками.
Стражник, облизав губы, придвинулся ближе к решетке. Калар, молниеносным движением просунув руку сквозь прутья решетки, схватил его за горло.
- Лучше бы ты взял медную, - негромко сказал Калар.
Глаза стражника выпучились. Калар, перехватив его за шею поудобнее, с силой приложил стражника лицом о прутья, и, прежде чем тот успел опомниться, приставил к его глотке нож.
- У меня новое предложение, - сказал Калар. - Открой ворота, и ты сможешь дожить до рассвета.
Стражник попытался что-то сказать, но Калар еще сильнее прижал нож к складкам жира под его подбородком, так, что выступила кровь.
- Кивни головой, если ты согласен, - глядя холодным бесстрастным взглядом, велел Калар. - И не делай резких движений.
Стражник, выпучив глаза от страха, слегка кивнул головой.
- Вот и хорошо, - сказал Калар.
- Открыть ворота, - хрипло приказал стражник, и Калар, услышав, как отодвигается тяжелый засов, отпустил стражника и спрятал нож.
Ворота широко открылись.
- Если попытаешься выкинуть что-нибудь, пока я здесь, я выпотрошу тебя как свинью, да ты и есть свинья, - прошипел Калар, въезжая в ворота мимо дрожащего стражника.
Направив коня во внутренний двор за стенами, Калар услышал за спиной, как товарищи стражника спрашивают его, сколько он получил. Обернувшись через плечо, Калар пристально посмотрел стражнику в глаза.
- Достаточно, - услышал он, как сказал стражник, отводя глаза.
Общий зал в «Покое Морра» был набит людьми и полон дыма, даже запах жарящегося мяса, опилок и эля не мог скрыть зловоние человеческого пота и блевотины. Когда Калар вошел, разговоры прекратились, и присутствующие повернулись к нему.
Калар сильнее натянул на лицо капюшон и быстрым взглядом окинул зал, оценивая обстановку. Он заметил, что над входом в постоялый двор висят освященные печати и связки чеснока. Сидевшие здесь пьяные посетители являли собой мрачное и угрюмое сборище, выражения их лиц, повернувшихся к Калару, разнилось от подозрительности до прямой враждебности. Он пристально посмотрел на тех, чей взгляд задержался на нем слишком долго, и один за другим они вернулись к своей выпивке, мрачно ворча. Шум разговоров возобновился.
