Много важнее одеяние Павлуши. Что — нибудь не соответствующее интерьеру. Сирое что — нибудь и неподходящее. Нелепое, непременно. Скажем, плащ. Да, именно, плащ. Мокрый плащ. После прогулки под дождем. У Тениной — мокрые волосы после приема ванной, а у него мокрый плащ, после прогулки под дождем. Без зонта. И мокрые же волосы, аккуратно причесанные, а оттого, что мокрые, кажущиеся прилизанными. Как будто он любит пробор. Быть может, на самом деле он вовсе и не любит пробор, быть может он совсем другой человек, но вот, после того как попал под дождь причесался. И вышла такая вот маленькая прилизанная головка с пробором. Головы обыкновенно кажутся меньше, нежели они есть на самом деле, после того, как они попали под дождь. Да еще воротник рубашки застегнут наглухо. Шарфа нет. Кашне нет. А воротник рубашки, уже пожилой воротник, но чистый, застегнут наглухо. Прилизанная головка, наглухо застегнутый воротник и свободный, не по размеру, с чьих — то плеч плащ в темных пятнах. В желтоватых темных пятнах. Павлуша, вымокший под дождем.
И Ольга Витальевна Тенина, хозяйка, после ванной. Ознакомившемуся с интерьером легко представить себе, что в этом доме должна быть за ванная! Тенина только что из этой как раз ванной. Но лицо — не разрумянившееся. Бледное лицо. И мокрые волосы. Можно даже снять полотенце, чтобы убедиться в том, что они мокрые. Да, она снимает полотенце и мы видим, волосы, действительно еще мокрые, только что после ванной. Несколько растрепанные. Растрепанные. (У Павлуши волосы, как вы помните, напротив, тщательно уложены). У Тениной — растрепанные, мокрые, а потому выглядят мелкими, как у овечки, мокрыми такими кудряшками. Просто детские такие кудряшки и неожиданно бледное лицо совсем взрослой уже женщины. И темные волосы. Не факт, что она брюнетка, но оттого, что волосы мокрые, они кажутся темными. На деле же они могут быть вовсе и не темными, а, напротив, светлыми, или рыжими, все зависит от того, в каких интонациях художник решил интерьер первый. Важно, чтобы волосы гармонировали с интерьером первым. Так же, как своей влажностью они гармонируют с волосами Павлуши.
У обоих до того была ночь. Была ночь и был сон. Или бессонница. Или же, напротив, был скомканный день, а вот теперь наступает ясная ночь, которая все расставит по своим местам. Не важно. До того все было совсем по другому. Еще недавно. Буквально несколько часов назад. Это знаем мы, не они. Два одинаково мокрых человека.
