— Аааа, — снова забубнил ошалевший Эуи, — так ты не только трон, но и мое транспортное средство по тоннелям подземного лабиринта! А что же спрятано в толще горы, ведь саркофаг — это хранилище?
На четырех гранях куба вырисовывались фрески с изображением огромного глаза со змеиным зрачком, похожего на нитку угловатых бус, рваный диск пламени с черным пятном в центре, старинную карту с материками и не известными для Эуи текстами, и огромное яйцо с сеткой трещин по поверхности. С четырех сторон яйца святились старинные надписи. От них веяло какой-то тревогой. Изображение яйца было настолько реалистичным, что хотелось потрогать, постучать по нему, чтобы проверить его жизнеспособность. Эуи протянул руку к изображению, а рука не нашла препятствия и прошла вглубь куба! Эуи, действительно, ощутил едва теплую скорлупу.
В голове раздался голос юноши, почему-то Эуи отчётливо понимал, это — голос юноши.
— Здравствуй, отец, — пауза, — ты не спешил.
— Отец? Я?
— Ты разве не король?
— Я король, но…, — Эуи задумался, — Я стал тем, кем я стал, не зная, как я им стал. Вот. Могу ли я отрицать чье-либо утверждение, не зная истины?
— Я — истина, отец, я — твой! Ты пришел дать мне жизнь или это просто очередное путешествие в бесконечность? Мой ресурс любви к тебе на исходе, но притяжение такое сладкое и сильное, что объятия твои объединили бы нас навсегда. Я голоден, отец. Мне нужен огонь и твоя мудрость. Я хочу почувствовать силу наших крыльев. И мне нужен опыт, много опыта. Отец, мне холодно.
Эуи увидел картинку-видение: человеческий малыш стоит в кроватке, надрывается, зовет в изнеможении! Уже давно, давно к нему никто не подходит. Нет никого, он рыдает, а сил остается все меньше и меньше! Малыш затихает, садится и смотрит в никуда взрослыми глазами, полными слез. Тихо лепечет что-то себе под нос, утешая и уговаривая себя, но и этот лепет все тише, тише и тише…
Эуи рывком схватил яйцо и прижал его к себе как младенца, крепко обхватив руками и крыльями.
Откуда-то проснулось огромное чувство, любви к нему, к его сыну!
— Я сейчас, сынок, погоди, я сейчас, мы все найдем, исправим…, — бормотал, и бормотал и бормотал, как в бреду Эуи, таращась в пустоту огромными влажными глазами.
В руках Эуи яйцо стало покрываться сеткой огненных прожилок, сама скорлупа стала набухать и увеличиваться в размере. Эуи видел все изменения, но не чувствовал обжигающего огня, исходящего от яйца. Вокруг яйца стало появляться голубоватое свечение пламени. Разрастаясь в размере, пламя вскоре его поглотило и Эуи, превратившись в огромный, пылающий голубым, огненный сноп.
