Тихо переговариваясь, мы наживили удочки и забросили.
Никогда не забыть мне часов ранней рыбалки! Немного холодит, ноги вымокли от росы, а ты, чуть подрагивая от утренней свежести, не отрываешь взгляда от поплавков, которые лежат неподвижно на сонной воде. Один из поплавков – гусиное перо, до половины окрашенное красной краской, вдруг зашевелится, потом идёт в сторону всё быстрее, быстрее, я подсекаю и тяну на себя. Огромная рыбина торчком выскакивает из воды, и в тот же момент удилище разгибается, и леса со свистом проносится над головой.
– Ушёл…
– Вот это был с-сазан! – тихо улыбаясь, говорит Боря. – Мог бы его поводить… Что же ты сразу дёрнул?
– Да я…
– Скажешь водил, да? Нет уж, если виноват, так виноват…
Дрожащими от волнения руками я долго привязываю к лесе самый «уловистый» крючок Серёги (пригодился-таки!), а сам всё гляжу на второй поплавок. Он словно дразнит меня своей неподвижностью.
– Ну как, Боря? – тихо спрашиваю, чтобы только нарушить молчание, которое уже невмоготу.
Боря, сделав страшное лицо, тащит что-то из воды.
– Рак! У, чёрт клешнятый!
Я вспомнил, как мой отец однажды ловил на рака замечательных окуней. Ох, и окуни были! Каждый по полкило – не меньше. И прошу Борю отдать рака мне. Насаживаю «кусочек» рака на крючок, забрасываю в воду. Через минуту уже тащу окуня, не такого, правда, каких вытаскивал отец, но тоже большого.
– Ваня, смотри-ка! – Боря показывает мне в сторону камыша.
Я видел такое только на картинках. В воде стоит цапля. Она поджала под себя одну ногу и, нагнув голову, смотрит и смотрит в воду, словно любуется собой в зеркале.
У Бори не клюёт. Я предлагаю ему рака, но начальник экспедиции брезгливо отказывается от моей насадки. Собирает удочки и идёт на другое место.
А клёв только начинается. Я не успеваю снимать с удочки окуней.
Но вот леса натягивается до отказа, я поднимаю удилище над водой и осторожно вывожу. Большая рыба кувыркается, плещется и, наконец, всплывает на поверхность. Лежит неподвижно. Лещ! Вот здорово!
– Ай да гусиный поплавок! Это не то, что какая-нибудь пробка. Ну, ну, гусь, давай! Есть! Эх ты, глупая пробка! Что же ты лежишь? Нет, гусь пробке не товарищ!
Я дошёл до того, что начал уже говорить с поплавками вслух. Вот бы посмотрели сейчас на меня ребята – хохоту было бы! Жаль, от рака остались всего два-три кусочка. Забрасываю крючок снова и с большим трудом вытаскиваю красивого язя килограмма на два.
Пока я возился с этой большой рыбой, мой замечательный гусиный поплавок растрепался. Я побежал к Боре, но и у него запасного поплавка не было.
