Как писал Тичендорф, латинские народы недолго удовлетворялись простыми переводами с греческого псевдо-евангелия от Якова, и они соединили истории, рассказанные в нем, с историями из псевдо-Фомы и других источников и получили новые апокрифические трактаты. Поэтому дошедшие до нас латинские апокрифы ни в коей мере не представляют собой точного воспроизведения «Евангелия от Якова», а являются, скорее, его имитацией. Они включают в себя кое-что из него, но кое-что в них опущено, некоторые рассказы были приукрашены, а к другим — кое-что добавлено. Мале в своей работе по религиозному искусству Франции 13 века, утверждал, что «Евангелие от Псевдо-Матфея» и «Евангелие от Никодима» или «Деяния Пилата» были двумя апокрифическими Евангелиями, которые были самыми популярными в 12-м и 13-м веках.
Сходство с Апулеем и Аполлонием в арабском «Евангелии о детстве Христа»
То, что истории, о которых рассказывается в арабском «Евангелии о детстве Христа», были, по крайней мере, не свободны от восточного влияния, подтверждает тот факт, что они очень похожи на истории, рассказанные Апулеем и Аполлонием Тианским[16].
В комнате хорошо обставленного дома, где жили две сестры с их овдовевшей матерью, стоял мул в шелковой попоне и эбонитовым воротником на шее, «которого они целовали и кормили». Это был их брат, которого однажды ночью, перед рассветом, превратила в животное ревнивая женщина-колдунья, хотя все двери дома были крепко закрыты. «И мы, — рассказали они девушке, которая мгновенно излечилась от проказы с помощью ароматизированной воды, в которой искупали младенца Христа и которая стала служанкой Девы Марии, — обращались за помощью ко всем мудрецам, колдунам и прорицателям мира, но они ничем не смогли нам помочь». Девушка посоветовала им обратиться к Марии, которая вернула их брату человеческий облик, посадив ему на спину младенца Христа.
Эта романтическая история завершилась тем, что исцеленный брат женился на девушке, которая помогла ему снова стать человеком. И подобно тому, как демон в облике нищего, который наслал на Эфес чуму, и которого убил Аполлоний, в последний момент превратился в бешеного пса, а Сатана, вынужденный, в присутствии младенца Христа, покинуть тело мальчика Иуды, убежал прочь, словно бешеная собака[17].
Рассказ об оживлении трупа египетским пророком, приведенный в «Метаморфозах», для того, чтобы погибший смог сам рассказать, кто его убил, имеет свой аналог и в арабском Евангелии, и в Евангелии от Фомы и Псевдо-Матфея. Только в нем Иисуса обвинили в том, что он сбросил с крыши мальчика. В этих Евангелиях читаем: «И тогда Господь Иисус, спустившись вниз, встал у тела мальчика и произнес громким голосом: «Зено, Зено, кто сбросил тебя с крыши?» И мертвый мальчик ответил: «Господь, ты не бросал меня, это сделал тот-то».
