История магии и экспериментальной науки. Ранняя христианская мысль | страница 20
Следует отметить, что непосредственно перед рассказом об этой диаграмме, Цельс приводит описание аналогичных персидских мистерий, посвященных Митре, где семь небес, через которые должна пройти душа, располагаются в виде лестницы. В каждое последующее небо вход осуществляется через ворота, сделанные из металла, который соответствует одной планете. Это: свинец — для Сатурна, олово — для Венеры, медь — для Юпитера, железо — для Меркурия, смешанный металл — для Марса, серебро — для Луны и золото — для Солнца. Подобная связь металлов с планетами была характерной чертой средневековой алхимии. Одновременно, этот отрывок является нашим главным источником информации о мистериях Митры.
Симониане, по словам Иринея, не меньше своего основателя увлекались магией. Они занимались экзорсизмом и заклинаниями, изготавливали любовные привороты, наводили чары, общались со знакомыми духами и теми, кто «посылает людям сны». «Они охотно обращались к любым другим необычным искусствам». Менандер, непосредственный преемник Симона в Самарии, был совершенным адептом практической магии и учил, что с ее помощью можно победить ангелов, которые создали этот мир. В трактате, посвященном повторному крещению, который неправильно приписывают Киприану, но, скорее всего, созданному его современником, утверждается, будто последователи Симона считали, что их крещение превосходит крещение ортодоксальных христиан, поскольку, когда они погружаются в воду, на ее поверхности появляется огонь. Автор полагает, что этот эффект достигался с помощью специального трюка, или же огонь был вызван какими-то естественными причинами. А, может быть, симонианам просто казалось, что они видят на поверхности воды огонь, или же это было результатом применения черной магии. Епифаний утверждал, что Симон использовал в своей магии семенную жидкость и месячную кровь, но вряд ли это было так. В одном отрывке из гностической «Книги Спасителя», приведенном сразу же после главы «Пистис-София», Фома спрашивает Иисуса, каким должно быть наказание для тех, кто употребляет в пищу «мужское семя и женскую месячную кровь», добавленные в чечевицу, приговаривая при этом: «Мы верим в Исава и Иакова». Иисус ответил, что это — величайший из грехов, и что души тех, кто этим занимается, подвергнутся вечному проклятию».
После Симона гностиком и еретиком, который прославился своими занятиями магическими искусствами, был Марк. Об этом в конце 2-го века писал Ириней, а в 3-м и 4-м веках его слова повторили Ипполит и Епифаний, соответственно. Совершая Евхаристию, Марк превращал белое вино, разлитое в три чаши, в вина трех различных цветов: в одной оно становилось кроваво-красным, в другой — пурпурным, и в третьей — синим, если верить Епифанию. Ириней и Ипполит, жившие ближе по времени к эпохе Марка, делали менее категоричные заявления. По их словам, вино, превращаемое Марком в кровь, приобретало пурпурный или красноватый оттенок.