— Нам приказано обеспечить вашу безопасность. Большего нам не говорили, — не меняя выражения лица, отозвался Миркс.
— Вот как? Отец думает, что я не способна защитить себя? Да еще от радужника? — Евклея особо выделила последнее слово.
Миркс и Леви ничего не ответили.
— Простите, ваше высочество, — начал все это время безучастно наблюдавший за перепалкой Севака, — но его величество, ваш отец, велел не выпускать вас без охраны.
На лице Евклеи отобразилась внутренняя борьба. Она собиралась нагрубить, но, совладав с собой, сказала:
— Прекрасно. Седлайте лошадей. Выдвигаемся.
Миркс и Леви без лишних слов влезли на седла. Глеб тупо уставился на предназначавшуюся ему лошадь, понятия не имея, что делать дальше.
— В чем дело? Мы и так опаздываем, — через плечо бросила успевшая отъехать на пару метров принцесса.
— Я не умею, — тихо произнес Глеб.
— Ты никогда не ездил верхом? — изумленно спросила Евклея.
— Нет.
— Ваше высочество, разрешите мне, — заметив ее замешательство, вызвался Миркс.
Он слез со своего скакуна, подошел к Глебу и достал веревку.
— У тебя есть два выбора, — сказал он, глядя скорее на лошадь, чем на мальчика. — Либо ты залезешь на эту клячу и поедешь, как подобает человеку, либо я привяжу тебя к своему коню и поплетешься за нами, как животное.
Глеб вспомнил фильмы про ковбоев, которыми он горячо увлекался в детстве. Как правило, лихие парни просто запрыгивали в седло непостижимым образом, но иногда, будучи пьяными или уставшими после жаркого боя, они влезали туда подобно обычным смертным. Согласно его скудным познаниям, сначала нужно было продеть ногу в стремя, а потом, схватившись за седло, подтянуть все тело.
Торопясь, чтобы его решительность не растворилась как секундные сцены из фильмов, Глеб приблизился к лошади.
— Значит, ты выбрал первый путь, — холодно сказал Миркс, тем не менее взяв животное за шею, чтобы оно не дернулось.
Мысленно проклиная его, Глеб примерился к стремени и кое-как поднял ногу до его уровня. В отличие от кино, лошадь не стояла неподвижно, а, словно чувствуя неопытность будущего наездника, недовольно фыркала и топталась на месте и, скорее всего, уже ускакала бы, если бы не могучая рука Миркса на ее гриве.
Убедившись, что нога надежно зафиксирована в железной петле, Глеб протянул руку к седлу, однако именно в этот момент лошадь дернулась, и он, больно ударившись спиной, распластался на земле.
— Если бы не я, от тебя уже осталась бы груда костей, — презрительно сказал Миркс.
