Идентифицировать затем эти запахи тоже помогают собаки. Только не ищейки, а детекторы. Они, как правило, невелики ростом, не могут, довелись такое, справиться с преступником самостоятельно. Да этого от них и не требуется. Работа их заключается в другом. Понюхал, скажем, детектор по кличке Вуд кусок байки, запомнил запах. А потом безошибочно может сравнить его с другим, из банки. Подойдет к ней и сядет довольный: «Я, мол, свое дело сделал…» И нюх его — в несколько раз более тонкий, чем у других собак — бывает, разрушает легенду, искусно выстроенную матерым преступником: «Не был я там, гражданин следователь, и знать ничего не знаю…» Вуд его выведет на чистую воду.
Впрочем, в последние годы тонкое дело детектирования, сравнения запахов, стали доверять не только собакам. У поэта Николая Заболоцкого, например, есть такие строки:
Муху странную бери,
Муху в банку посади,
С банкой по полю ходи,
За приметами следи.
Если муха чуть шумит, —
Под ногами медь лежит.
Если усиком ведет, —
К серебру тебя зовет…
Сам Заболоцкий по этому поводу писал, что основой для написания стихотворения послужили сочинения средневекового схоласта Агриппы Неттесеймского и предания, которые он сам слыхивал в русских деревнях.
И тут нам впору удивиться народной наблюдательности. Потому как народные приметы затем во многом были подтверждены исследованиями ученых. Так, скажем, известный исследователь Н. Н. Кольцов еще в 20-е годы ставил опыты по определению чувствительности живых организмов. В 200-литровый сосуд с водой, в котором помещались одноклеточные существа — сувойки, он капал всего лишь каплю слабого раствора анионов кальция. И ножки сувойек поджимались — они чувствовали примесь!
Впрочем, для нас, уже познакомившихся с результатами опытов на рыбах — угрях и лососях, такая чувствительность вовсе не кажется фантастичной. Интереснее для нас в данном случае другое: ученые попытались использовать живые существа в качестве сверхчувствительных датчиков для электронной аппаратуры.
Например, сотрудники биологического факультета МГУ несколько лет назад ухитрились записать на осциллографе сигналы, шедшие от вкусовых щетинок комара-пискуна. При этом выяснилось, что каждому химическому соединению соответствует определенная последовательность электрических импульсов, даже если концентрация данной примеси составляла всего сотые доли грамма на литр воды.
Только вот беда: стоило поменять одного комара на другого, и характер электрических импульсов менялся. То же происходило, когда экспериментаторы переходили от опытов с одной мухой к другой. Точного повторения результатов, как говорят специалисты, их воспроизводимости, добиться не удалось. И потому интерес к подобным экспериментам постепенно стал исчезать.
