Но тут я услышал его голос:
– Пойдемте.
Врач вышел из клиники, и мы оба чуть ли не бегом бросились к моему дому.
Когда мы пришли, он в ужасе повернулся ко мне:
– Ее немедленно нужно отправить в больницу. Сию же минуту.
Я на спине понес Ким в больницу, а соседка осталась с ребенком. Если бы мне отказали в больнице, я бы, наверное, убил бы их. Но врачи поняли, что произошло – или мой вид убедил их, что мне лучше не возражать, – они впустили меня, и я положил жену на кровать. За окнами уже забрезжил рассвет. Окна отделения выходили как раз на восток, и вскоре показалось солнце. Я видел восход лишь сутки назад, но мне казалось, что с тех пор миновал миллион лет.
Я назвал сына Хoсоном. Жена подарила ему жизнь, а я – я должен был позаботиться о его здоровье. Но жена моя долго недоедала. Она не могла кормить Хoсона сама, поскольку все еще находилась на излечении в больнице, и мне предстояло подыскать в деревне кормилицу для мальчика, как это уже было с первым сыном.
Я каждый день ходил по деревне, но они воспринимали мои просьбы равнодушно. В принципе трудно было их в этом винить. Положение с продовольствием было просто ужасным – намного хуже, чем в год рождения Хочхоля. Людей лишили доброты. Они и сами едва выживали.
Но я все же не оставлял попыток. Но меня не слушали. Некоторые даже набрасывались на меня с руганью. Но хуже всего было, когда кто-то бросил мне:
– Ты что, серьезно? Думаешь, мне есть дело до твоего ребенка? Мне все равно, подохнет он или выживет!
Ким выписали из больницы месяц спустя после родов, но она все еще была очень слаба и не могла кормить Хoсона грудью. Мальчик постоянно кричал. Лачуга, которую я построил в Хамджу, была холодной и неуютной, я вынужден был упросить отца перебраться к нему в Тончхон-ри. Помучившись еще какое-то время, я, позабыв о самолюбии, подал заявление в центральные партийные органы. С самого пожара 1964 года я так и не жил в государственном жилье. Хотя правительство, как утверждалось, предоставляло всем рабочим дом или квартиру, бездомных было так много, а жилья так мало, что без связей в партийной среде шансов получить квартиру просто не было.
Однако я все же решился. В своем заявлении я описал, что женат, но не мог жить со своей женой и семьей, потому что работал вдалеке от дома. Мы остро нуждались в жилье. И так далее. Я не рассчитывал, что мое обращение поможет. Полгода спустя из жилищного отдела приехал представитель для проверки и оценки моего положения. Сначала я подумал, что мы можем на что-то надеяться. Но, как обычно, надежды мои рассыпались в прах.
