Завтра, послезавтра… | страница 49
— Не знаю.
— Убьете? Я как подумаю, что моего Роккино могут убить, так мне тошно становится.
— Э, Роккино другое дело. Ты в лесу его нашел и от змеи спас. Он теперь твой.
— А козлята разве не ваши?
— Наши, но за них деньги можно получить.
— Значит, продадите?
— Наверно. Нам теперь много денег нужно. У нас Роза родилась.
— Твоя самая младшая сестра?
— Все до одной девчонки. Вот беда-то, Сальваторе! Единственный мужчина — я. Отец все горюет. Опять девочка родилась, восьмая подряд.
— Да, а с тобой вас девять. Будешь ходить в школу, сможешь их сосчитать. А то ты даже не знаешь, сколько у тебя сестер.
— Знаю одно, их слишком много.
— Гляди, какой толстый сук. Помоги его сломать, Пассалоне. Дону Антонио надолго хватит топить.
— Ба, смотрите-ка, кто пришел, сам Джулиано Петроне! — удивился дон Антонио.
— Это я его привел, учитель. Сыграйте нам на гитаре, а то Пассалоне мне больше верить не станет.
— А куда Нинку-Нанку деть?
— Привяжи ее у входа.
Пассалоне почесал голову и затоптался на месте, не решаясь переступить порог.
— Я веревку боюсь отпустить.
— Садись на заднюю парту. А веревку протяни через порог и держи крепче, твоя Нинка-Нанка никуда и не убежит. Ну как, хорошо?
— Хорошо.
— Решите еще один пример, — говорит учитель.
Весело потрескивает в печи хворост, собранный ребятами. Охапку веток учитель сложил в углу. Пузырь принес мешочек угля, его хватит на целых два дня. Антонио закрывает заслонку. Так теплее будет.
И верно, теплее.
— Решите еще один пример.
Булыжник, довольный, улыбается. Он уже все сосчитал в уме. Сальваторе, наоборот, терпеть не может арифметику. Как бы Джованни Лоренцо опять не подсунул ему решение, чтобы потом, в обмен, списать диктант.
А Пассалоне?
С ним придется начинать все сначала. С рисунка. Пусть он пока нарисует круг, потом овал. Да и вообще, как он сможет писать, если одной рукой крепко держит веревку?!
Какое блаженство после ночного холода посидеть в тепле! Антонио совсем разморило. А вдруг он задремлет? Что тогда ученики скажут?
Пассалоне тоже клонит ко сну. После дороги из Монте Бруно в школу через зимний холодный лес так приятно посидеть в тепле. А вдруг он заснет! Что тогда учитель скажет? Глаза слипаются. Хочется спать.
Глаза слипаются. Спать хочется.
Мадонна, как спать хочется! И что в этой школе хорошего? Все этот Сальваторе. Лучше уж Нинку-Нанку пасти.
«До чего же спать хочется!» — думает Антонио.
— Учитель Антонио Лазала!
— Да, слушаю.
Нет сил открыть глаза. Перед столом стоит мышь в черном фраке и в цилиндре. Хотя нет, это не мышь, а какой-то важный синьор в цилиндре и во фраке. Но лицо у него мышиное.
