И это говорит Кармела, у которой восемь ребят и двое из них совсем еще крохи. Даже Кармела Петроне готова пойти в народную школу. Чудеса, да и только!
— Понимаете, дон Антонио, для меня, бедняка из бедняков, школа вроде последней надежды. Может, я бы потом в Пистиччи на работу устроился. А то сейчас вместо подписи крест на бумаге ставлю. Ясное дело, сразу бы ремеслу не обучился, но хоть эти… как их там называют… планки мог бы заполнять.
— Не планки, а бланки. Я вас понимаю, Вито. Мне тоже жаль, очень жаль. Да ничего не поделаешь. До свиданья, Вито, до свиданья, Кармела, спасибо вам за добрые слова.
— Будьте здоровы, дон Антонио. Может, все же раздумаете?
— Если останетесь, я, дон Антонио, первая в вашу школу пойду.
Похоже, Кармела не шутит. Неплохо было бы открыть народную школу для взрослых. Но сколько мышей снова сбежится! Пожалуй, больше, чем учеников. Нет, уж лучше попытать счастья на телевидении. Пусть там его послушают. Воевать так воевать до полной победы.
Всякая война отвратительна. Даже игра в войну между разбойниками и карабинерами. К тому же если карабинеры — Булыжник, Головастик, Паоло и другие лоботрясы и драчуны. Тут уж Пассалоне несдобровать.
«Привязали к дереву и бросили одного в лесу, — очнувшись, всхлипывает Пассалоне. — Нинка-Нанка пропала, а я чуть не помер. Но куда же делся Сальваторе? Правда, иногда он вредничает, но зато храбрый, сильный и из беды всегда выручает. А все-таки я не сказал, где он прячет зайца. Не то бы он меня здорово отдубасил. Что-что, а уж драться он мастак. Но на Булыжника совсем не похож. Сначала предупредит: «Сейчас я тебя отлуплю», а уж потом бить начинает. А Булыжник норовит ударить исподтишка, сзади. Ох, как руку жжет! Что это?! А, веревка ослабла, теперь я свободен. Нинка-Нанка, где ты-и-и? Ага, колокольчик зазвенел. Это ее колокольчик. Ближе, еще ближе, совсем рядом. Вот и она».
— Милая моя козушка, иди ко мне, моя хорошая! Травку пощипала?! Значит, наелась? И к сторожам в лапы не попала!
Хоп, и Пассалоне схватил веревку.
— А теперь марш домой, Нинка-Нанка, а то у меня от голода живот подвело. Ну и тянет, чертовка! Куда ты меня тащишь, Нинка-Нанка? Все равно с ней не справишься, лучше подчиниться. Ладно, ладно, не дергай, иду… Зачем ты в горку полезла? О господи, пропадешь с тобой!
В этот миг земля словно разверзлась у Пассалоне под ногами, и он провалился в какую-то бездну. Глубокую-преглубокую, прямо бездонную. А кто-то еще упорно тянет его за ноги. Если это сам черт, то земля поглотит Пассалоне, от него и следа не останется. Прощай, Пассалоне!
