Она подплывает ко мне совсем близко. И шепчет:
– Только ты до меня не дотрагивайся.
Я молчу. Да и что тут говорить? Я и сам знаю, что дотрагиваться до нее нельзя. Тем более, если она не хочет.
И Рая тоже молчит. Она лежит на спине, и я вижу, как в зеленых облаках шевелятся ее ноги и руки. Я вижу ее глаза, светящиеся зелеными огоньками, контуры ее тела.
– Поплыли к берегу, – шепчет она. – Я буду за тебя держаться, а то я забыла, куда плыть.
Рая кладет на мое плечо руку, и я чувствую ее всю – от плеча до бедра. Она то прижимается ко мне одним боком, то слегка удаляется, и на этих прикосновениях сосредоточено все мое внимание. Я даже дышу в ритме этих прикосновений, и сердце бьется у меня в груди то сильнее, то слабее.
Я плыву, выдерживая направление по темному силуэту кипариса, совмещая его с полярной звездой: только так можно найти в этой кромешной темноте нашу одежду, а поскольку это далеко не первое мое купание ночью, то у меня, как и у других наших мальчишек, выработалась привычка: прежде чем входить в воду, определяться с направлением. Иначе домой придется возвращаться голым.
Возле берега я встаю ногами на дно. Рая отрывается от меня и тоже пробует встать, но она ниже ростом, не достает до дна, вскрикивает от неожиданности и хватает меня обеими руками. Цепенея от собственной смелости, я подхватываю Раю под колени и под спину и выношу на берег. Она лежит у меня на руках притихшая и ужасно покорная. Я ставлю ее на ноги, но она не отпускает меня, стоит, обхватив мою шею обеими руками, вздрагивает, как от холода, и дышит с присвистом сквозь зубы. Мы слились друг с другом, но мне кажется, что я должен сделать что-то еще, чтобы наше слияние стало окончательным, да только не знаю, как это сделать и понравится ли это Рае. А она вдруг отталкивает меня и отворачивается. И я иду искать свою одежку.
Через минуту Рая подходит ко мне, проводит рукой по моему животу, смеется:
– Ты же мокрый! Давай я тебя вытру.
– Я сам.
– Ты не хочешь? – удивляется она.
– Хочу.
И она вытирает меня влажным полотенцем. От ее прикосновений можно сойти с ума, но я не схожу, а только вздрагиваю, как несколько минут назад вздрагивала Рая, и прячу за спиной руки, потому что они сами тянутся к Рае…
Прохладно. Повевает ветерок. В той стороне, где Турция, не видно звезд, черная бездна неба колеблется далекими зарницами: надвигается шторм.
Назад мы возвращаемся по нашей улице. Идем молча, взявшись за руки, идем быстро, точно куда-то опаздываем. Вот и знакомая калитка, я отодвигаю щеколду, мы крадучись проходим через наш двор. В нашем домике темно, колышутся марлевые занавески. Мы спускаемся к ручью. Плеск воды заглушает шелест листвы.
