– ¡Bon profit! – машинально пожелал я.
– В смысле? – не поняла она.
– В смысле, приятного аппетита, – ответил я, начиная расслабляться.
К моему изумлению, Лара открыла сумочку и вынула какую-то потрепанную брошюру. Она полистала ее и прочитала вслух:
– «Buen apetito» или вот еще вариант: «Buen provecho».
Девушка вопросительно на меня посмотрела, затем показала обложку. Я увидел, что это испано-русский разговорник.
– Кстати, вторая фраза буквально означает, что ты желаешь… хорошей отрыжки, – со смехом сообщил я.
– В смысле?! – повторила она.
– Короче, не заморачивайся, это особенности языка, – посоветовал я, окончательно приходя в себя и с наслаждением ощущая, как восстанавливается внутреннее равновесие. – А мое пожелание было на каталанском. Это основной язык Валенсии… в общем, не грузись!
– Понятно, – растерянно проговорила Лара и захлопнула брошюру, бросив ее на столик. – Блин, а я‐то, как дура, учила испанский…
– Зачем? – уточнил я, снова начиная волноваться.
– На всякий случай, – неопределенно ответила она и принялась за чизкейк.
Я смотрел на ее длинные ресницы, на розовую прядь, упавшую вдоль щеки, на тонкие изящные пальцы, держащие ложечку, и снова волнение начало туманить мысли.
– А помнишь венок из незабудок? – неожиданно для себя спросил я и тут же прикусил язык, невыносимо смутившись.
Лара перестала есть и глянула на меня с приоткрытым ртом. Белый крохотный кусочек пирожного на ее верхней губе вызвал у меня улыбку. Но мгновенно ощутив всплеск физического желания, я отвел глаза.
– Ты о чем? – с интересом уточнила Лара.
– Ну… мы встретились на пати, в лагере автогонщиков… Ну, в смысле, когда соревнования по дрифту… – путая слова, пояснил я, удивляясь своему косноязычию.
– А, на пляже! – припомнила она. – Весело было. А, точно, я тогда надела веночек… Кстати, это твоя Софа, конченый ботаник, пристрастила меня к выращиванию незабудок. Милые цветочки!
– Вот даже как, – пробормотал я.
– Папа тогда еще на тебя набросился, – сказала Лара и прыснула.
Я глянул на нее и начал улыбаться. Волнение улеглось, на душе стало тепло и ясно, будто солнечный лучик осветил ее.
– Он потом пилил меня несколько дней, – продолжила Лара более серьезным тоном.
– Но я был вообще не при делах, – заметил я и отпил чай.
Волнение вновь накатило, в горле пересохло.
– Это точно! – согласилась она и снова рассмеялась.
Мы замолчали. Возникла неприятная пауза. Я ощутил долгожданное охлаждение, уровень эмоций понизился, я снова становился сам собой.
