Ее квартира-студия и правда оказалась небольшой, да еще и захламленной всевозможными вещицами. Я решил при нашей первой встрече, что Мария настоящая «барахольщица», и не ошибся. Почти всю свою зарплату она тратила на совершенно бесполезные, на мой взгляд, покупки. И этот чертов блошиный рынок появлялся, как назло, практически у нее под окнами каждые выходные и праздники. Все улицы к югу от станции метро La Latina, включая площади Каскорро и Рибера де Куртидорес, занимали продавцы одежды, произведений искусства, антиквариата и всевозможного ничего не стоящего барахла. У Марии, как я понял, возникла настоящая зависимость. Она не пропускала ни одного выходного и с утра до вечера бродила по рынку. Без покупок не возвращалась. Меня это бесило, но я не мог повлиять на девушку. В этом вопросе она была как кремень. Именно из-за этого мы ругались чаще всего. Возмущало, что она тратила и мои деньги. Я был сильно увлечен девушкой и просто не мог отказать ей, когда она просила подарить приглянувшуюся очередную вещицу. Если бы у нее была возможность, Мария спустила бы немалое наследство бабушки за короткий срок, скупая все подряд на блошином рынке.
Ссора в то утро разгорелась именно из-за еще одной покупки. Вечером моя подружка украдкой притащила домой фарфоровую группу – охотник с собакой – и спрятала под одеждой на нижней полке шкафа. Мне нужно было съездить в редакцию журнала, я искал чистые носки, забрался именно на эту полку и обнаружил статуэтку. Сам не знаю, отчего я так разъярился, глядя на эту бесполезную и довольно уродливую вещь. Я подскочил к Марии, стоящей у большого зеркала и подкрашивающей губы, и толкнул ее в плечо. Она дернулась, помада съехала и оставила на ее щеке красный след.
– Вконец охренел?! – грозно спросила она, разворачиваясь ко мне.
– Что это за…?! – закричал я, не выдержав и употребив матерное ругательство.
– Это вовсе не… – заорала Мария в ответ, повторив мое выражение, – а произведение искусства, восемнадцатый век, между прочим, известная фарфоровая фабрика Германии. Если ты ничего не смыслишь, то молчал бы! – с вызовом добавила она и вырвала статуэтку из моих рук.
Мы оба были уже не в состоянии сдерживать гнев, скандал разгорелся, выжигая последние остатки чувств. И когда Мария со всей силы огрела меня «произведением искусства» по голове, я собрал вещи и ушел, решив никогда больше не возвращаться.
Через пару дней мы все же встретились в кафе, попытались спокойно поговорить, все обсудить. Но ничего не вышло. Мы все еще не остыли, я просто не мог смотреть ей в глаза, хотелось немедленно уйти и больше никогда не видеть эту девушку.
