– Может, священника позвать? Пусть придет, освятит квартиру, – осторожно предложил Артур.
Катя сидела в кресле в гостиной, поджав под себя ноги. Муж стоял чуть поодаль, возле окна.
– Пускай приходит, – равнодушно ответила она.
После похорон Веры Сергеевны прошло меньше недели. Со дня ее смерти Артур и Катя ни разу не ночевали в своей квартире: в первые дни – у Маши, потом – в гостинице. Катя не могла заставить себя провести здесь ночь, и Артур не настаивал.
Но время шло, она понимала, что дальше так продолжаться не может. Сколько можно бегать по чужим углам?
– Когда все немного уляжется, мы сможем продать квартиру, если ты не хочешь тут оставаться.
Катя кивнула, думая о том, какие мысли пришли ей в голову, когда они с Артуром совсем недавно сидели и смотрели на падающую башню Сююмбике из окон кафе.
«Смогла бы я шагнуть в пустоту?» – спрашивала она себя тогда, и даже на секунду представить такое было невыносимо.
А мама – как же она сумела?..
Артур подошел к ней, сел на корточки около кресла.
– Перестань. – Он погладил тонкую Катину руку, прикоснулся губами к кисти. – Твоей вины тут нет. И вообще ничьей. Мы никогда не узнаем, почему она это сделала. Нужно постараться с этим смириться и жить дальше.
– Это жестоко – говорить так. Человека нет. Мамы нет больше.
Она услышала надрыв в собственном голосе и поморщилась: во фразе, в интонации была ненужная театральность.
– Извини, но что же я могу еще сказать?
Катя вырвала у него руку и спрятала лицо в ладонях.
– Ничего, – голос ее прозвучал приглушенно. – Ты прав.
Никто – ни соседи, ни знакомые, ни врачи, ни полиция – не сомневался, что Вера Сергеевна покончила с собой. Случайно или намеренно – кто теперь скажет? Но вытолкнуть женщину в окно не могли: в квартире не было никого, кроме нее.
– Зачем маме было делать это? Она бы никогда так не поступила! – снова и снова повторяла Катя в тот вечер. По щекам ее текли слезы, руки тряслись, но она этого не замечала. – Все было хорошо, она сидела, смотрела наши фотографии, мы праздновали…
– Вот именно, – веско сказал полицейский. Катя никак не могла запомнить ни его должности, ни имени-отчества. – Праздновали. Выпивали. Могла – не могла! Все так говорят. Но в таком состоянии человек способен…
– Да в каком еще состоянии? – простонала Катя. – Мы все были трезвые, слегка навеселе – не больше!
– Вы сами говорите, что тоже нетрезвы. А значит, не можете адекватно оценивать состояние другого человека.
