Он говорил нам обоим, но смотрел только на меня. Взгляд стал холодным и цепким. Олег Ильич о чем-то раздумывал, что-то взвешивал, быть может, в последний раз.
Стало зябко.
От пристани по реке уходил белый светящийся дом, окутанный дымом музыки и веселья.
Потом я долго еще бродил по улицам один. Надо было привести в порядок свои мысли. Я наблюдал, как ночь постепенно убирает лишние декорации сначала растворились в темноте деревья, затем - памятники, соборы. Еще оставались плывущие корабли домов, похожие на тот, в котором уплыла от меня Таня. Но одно за другим гасли окна, словно корабли уходили все дальше по невидимой реке. А взамен окон в темном небе тонкие желтые лучики первых звезд проступали все ярче, наливались золотом и багрянцем, и я остался наедине со звездами и своими невеселыми мыслями...
* * *
Об этом "госте" в институте мы слышали уже недели две назад. Не было сотрудника, не обсуждавшего и не переживавшего новость. Многие его видели, некоторые даже успели пообщаться. И все единодушно считали, что с его помощью Евгений Степанович замыслил сокрушить отдел Александра Игоревича. Однако никто не предполагал его появления в нашей лаборатории.
Я несколько дней проболел и потому был как бы на время выключен из общей лихорадки, сотрясавшей наш институт после смерти Виктора Сергеевича.
И вот неожиданно из директорской приемной позвонили Кириллу Мефодиевичу и предупредили о "посетителе", а он оповестил сотрудников. Наверное, я волновался больше других: во- первых, не встречался раньше ни с чем подобным, если не считать примитивных промышленных роботов, а во-вторых, у меня были свои предположения на этот счет.
Он появился сразу же после обеда: ловко переступая на суставчатых ногах, небольшой, метра полтора в вышину, матово поблескивая пластмассовыми и металлическими деталями. У него не было даже подобия головы, а ячейки фотоэлементов - его глаза - размещались со всех четырех сторон туловища и разноцветно сверкали, как украшения. Если бы не антенны и не смешные тонкие ноги, он был бы очень похож на наш новый шкаф-термостат. В дополнение сходства спокойным зеленым цветом, изредка помигивая, светилось очко индикатора и прослушивалось тихое шипение воздуходувок. Эти приметы нормального функционирования как бы подтверждали - во всяком случае, для меня: "Я только аппарат, машина, неодушевленный объект, который можно включить и выключить простым нажатием тумблера". Последнее впечатление почему-то успокаивало...
