Пока они ели, Хуана в приемной сменил некий Мануэль. Рольф к концу ужина приободрился настолько, что решил отпустить очередной прикол из разряда армейских и подговорил Макса сказать, что они гости комиссара Анахолы. Мол, тот велел записать ужин на свой счет. Макс и здесь пошел у товарища на поводу. Официант, улыбчиво кивая, беспрекословно исполнил указание, и друзья после бесплатного ужина проследовали обратно в свою загородку.
Н-да. Уж полночь близится, а комиссара все нет.
Наступила ночь, а вместе с ней усталость. Рольф, обычно беспечный и бодрый, начал выказывать признаки беспокойства. В его речи все ощутимее чувствовался сложноватый для понимания голландский акцент.
— Макс, ты это… спроси Мануэля, можем ли мы связаться с консулатами Нидерландов и США? Вдруг там нам помогут, — произнес он с ощутимым напряжением. — Не в кутузке же нам ночь торчать. Надо искать выход.
— Сеньор, можно сделать один звонок? — спросил Макс у Мануэля, который понуро сидел за столом, видимо тоже устав от ожидания.
Между прочим, там же на самом виду стоял и телефон.
— Не знаю, — ответил тот. — Сейчас спрошу капитана Моралеса.
Разрешение вскоре последовало, и вот Макс уже говорил с сотрудником консульства США.
— Консул вот уже несколько часов как отбыл, — сказал ему тот. — Вашу ситуацию я сразу же доведу до него утром. Пока ничего не могу для вас сделать. Ночь на дворе!
И клерк повесил трубку.
Звонок Рольфа в консульство Нидерландов оказался не в пример удачнее. Его сразу соединили с дипломатом по домашнему телефону. Консул поговорил с дежурным офицером, капитаном Моралесом, и сумел его убедить. Он взял на себя ответственность от имени консульства и дал гарантию, что ни один из задержанных не попытается покинуть территорию Боливии, пока дело не будет досконально рассмотрено.
Минут через сорок, незадолго до полуночи, голландский консул лично прибыл в Пятый отдел, подписал необходимые документы, и Рольфа с Максом перевезли в скромный отель, где у двери снаружи сел вооруженный караульщик на случай побега.
В шесть утра их разбудили и отвезли обратно в Пятый отдел. Всего через скромные полтора часа ожидания Макса вызвал комиссар Анахола.
Парень вошел в небольшую комнатку с единственной лампочкой, свисающей с потолка, — ни дать ни взять как в старых фильмах, которые ему раньше так нравились. Он уже готов был ко всему, даже к пыткам, однако единственным, пожалуй, орудием истязания здесь была старая печатная машинка на столе, немилосердно скрежетавшая при использовании.
