Медсестра сказала, что знать ничего не знает, и горе-пациенту, чтобы ее не расстраивать, пришлось, так или иначе, возвращаться в кровать. В самом деле, не надо усугублять и без того нелегкое положение.
Доктор Вайнстайн по прибытии сообщил, что в изоляторе Максу придется задержаться до тех пор, пока его родители, которые сейчас в Европе и через пару дней вернутся, не заберут его отсюда самолично. В противном случае у него есть указание тех же родителей удерживать его в изоляторе всеми способами, вплоть до помещения в психиатричку, для его же блага и безопасности.
— Именно так и произойдет, если вы попытаетесь отсюда вырваться, — тоном, не терпящим пререканий, удостоверил доктор Вайнстайн.
Макс был, попросту говоря, ошарашен.
— Мои родители? Да они никогда себе такого не позволят! — только и нашелся он.
— Почему же? — невозмутимо откликнулся доктор. — Так что не ставьте меня перед невозможностью иного выбора. — И добавил уже более мягким тоном: — Ничего, парень. Надеюсь, до психушки дело не дойдет. У тебя просто обычный нервный срыв. Как ни странно, по печальной иронии он нередко бывает как раз у лучших наших студентов. Дисциплина в университете, сам знаешь, жесткая, так что пусть тебя это не огорчает, но ты сам должен идти нам навстречу и не мешать себя лечить. Тебе дают торазин и кое-какие другие антистрессовые препараты, — продолжал он. — Они нормализуют сон и помогают перебороть психотическое состояние. Ты должен идти нам навстречу, — еще раз подчеркнул он. — К следующей осени придешь в норму и сможешь восстановиться как ни в чем не бывало и продолжить обучение. Никто ничего и не заметит.
Тем не менее Макс никак не мог смириться со своим заточением.
— Но как же так? Если бы я бредил, а то… Я же просто достиг понимания понимания, и такая несправедливость!.. — все не унимался он.
Тем не менее ему было понятно, что разговор окончен. Прежде чем уйти, доктор посмотрел на него как-то искоса, и до Макса дошло, что его и в самом деле считают психически не вполне вменяемым.
Макс кое-как принял свое положение и начал размышлять о проблемах психического свойства, связанных с родней. Помнится, младшая сестра матери, Мириам, по молодости как-то попадала в психиатрическую лечебницу. Как иной раз подстраивает судьба, именно в ней она повстречала своего будущего мужа Майкла, тоже обретавшегося там в качестве пациента. Того признали психически нестабильным, что, впрочем, не помешало ему впоследствии купить в Нью-Джерси, под самым Нью-Йорком, огромное болото, на котором он нажил миллионы, перепродав его компании, построившей там впоследствии стадион.
