С одной стороны, казалось, что эльф просил об услуге, вымаливал разрешение, не желая идти против воли любовника. Но с другой — это походило на приказ. Ласковую команду, которой сложно противиться. И Ламиа заметил в себе порыв, необъяснимое рвение сделать все для этого существа, погрузить его в нирвану и держать в ней как можно дольше. В то же время его сковали страх и смущение, которые не позволяли отозваться на мольбы.
— Если боишься, можешь просто поцеловать, оставить невинный поцелуй, обжечь горячим дыханием и почувствовать вкус моего возбуждения, — сладко нашептывал эльф.
В голове у Аластера пронеслась мысль об абсурдности просьбы, подобные ласки никак не могли быть невинными.
Не встретив сопротивления, парень не стал более ждать. Отстранившись от Ламиа, он не спеша поднялся и встав перед ним, немного подождал, давая тому возможность отказаться. А сам вампир не решался ни на что. Он не мог ни отодвинуться дальше, ни прижаться ближе, словно сознание заморозили.
— Я помогу, — напомнил о своем желании любовник.
Эльф быстро накрутил на руку длинный темный хвост шелковистых волос, и осторожно потянул на себя, заставляя мужчину сначала приподняться, а после встать на колени. Не ослабляя захвата, он очень медленно притягивал лицо партнера, остановив буквально в сантиметре от горячей плоти.
Аластер не мог поверить в то, что происходит, и удивлялся сам себе. Сейчас он стоял на коленях перед другим существом с завязанными глазами и скованными руками. Его голову фиксировали в непосредственной близости от чужого достоинства, которое манило его зовом крови, горячим и нетерпеливым. Если бы перед ним стоял не эльф, то этого бы как минимум не произошло, а как максимум, он бы изуродовал свою руку, но убил недалекого идиота. Наследник Высокого Дома стоял в унизительной позе и не особо переживал по этому поводу. Все это было так естественно, словно уже не в первый раз.
Ладонь на затылке вампира дрогнула, а учащенный пульс и трепет другого тела привлекли внимание. Изначально Аластер не понял, что произошло, ведь он не сделал ничего для подобной реакции. Но когда его судорожное дыхание в очередной раз отскочило обратно от искаженной шрамами кожи, бессмертный осознал, насколько сильно дразнил любовника.
Хищно улыбнувшись, Ламиа наклонился чуть вперед и накрыл влажным поцелуем чужой член. Губы прижались к основанию головки и началу ствола, сдерживая частую пульсацию. Клиент приглушенно охнул, инстинктивно дергаясь. Прикосновение казалось настолько жгучим, что грозило оставить вечную метку, напоминающую о сладком моменте. Капля смазки скользнула вниз, размазываясь по контуру мягких уст.
