Также татуировка любви реагирует на сильное возбуждение и сексуальное влечение, начиная пульсировать, сильнее затягиваться вокруг запястья и расцветать дополнительными бутонами.
Печать Элизаме вызывает бурю эмоций в зависимости от ситуации. Хороших или плохих — каждый решает сам. Родители могут быть спокойны, видя спящее клеймо своей дочери; друзья — посмеиваться над двадцатилетним парнем, наблюдая подобную ситуацию, или восхищаться другом в четырнадцать, у которого уже красуются бордовые маргаритки.
Заинтересованный писатель
Его руки сковало напряжение, пока ладони продолжали сдавливать тонкую шею. Каждый предсмертный хрип мужчина ловил с жадностью, словно поглощал жизненные силы. Прекрасное жестокое лицо отражалось в расширенных зрачках, как в зеркале, отпечатывая на сетчатке образ убийцы. Он наклонился вплотную к содрогающейся жертве, легко касаясь губами онемевших чужих уст, возбужденно втягивая в себя его дыхание, такое рваное и слабое.
Мучитель издал блаженный стон, когда глаза пленника медленно закатились, прикрываясь веками. Впился прощальным поцелуем, не требовавшим ответа, с нескрываемой страстью, забирая остатки жизни, наслаждаясь предсмертной агонией. Выпивая последний вздох, мужчина закрыл глаза, чувствуя сладкое возбуждение и окрыляющие потоки адреналина, дающие осознать свою власть. Власть никчемного человека над другим…
Аластер оторвал перо от бумаги, вдумчиво перечитывая написанные строки. Ровный, немного острый почерк украшал белоснежные страницы книги. Слова врезались на века в прошитую бумагу, заканчивая очередное произведение вампира. Удовлетворенный своей работой, но без прежней радости, он взял еще один чистый томик, чтобы теперь в него перенести завершенную работу.
Наследник Высокого Дома уже около ста лет писал книги и мог бы стать одним из самых популярных авторов в мире, если бы не одна странная особенность. Аластер не желал издаваться. Он не хотел видеть свои тексты в печати и наблюдать ажиотаж. Но при этом Ламиа был самым известным писателем. Вокруг него ходило множество слухов, вызывавших недюжинный интерес к создаваемым им творениям.
Ровно шестьдесят семь рукописей выходило из-под его пера. Всегда одно и то же количество, и всегда первую из них он оставлял себе. Остальные шестьдесят шесть выставлялись на аукцион и расходились за баснословные деньги. Почему именно такое число книг решил создавать автор, даже он сам не знал. Аластер просто чувствовал, что это число правильное, означающее нечто важное. Именно век назад он понял необходимость писать и только в таком виде.
