— Приветствую, Стоунволл, — сказал я.
— Клетч, — ответил он. — Вы рано.
— През здесь?
— Ага, — ответил Стоунволл. — Но вам придётся подождать.
— Почему?
— Джеттер с ним.
Я нахмурился.
— Дерьмо, — сказал я.
— Почему? Что тебе от него надо?
— Кое-что случилось вчера вечером, — я взглянул на Джанин. — Я расскажу Ларкину об этом.
Стоунволл пожал плечами.
— Делай, что хочешь.
Я точно не хотел идти и разговаривать с Ларкиным и Джеттером, но не мог больше откладывать это. В нынешнем положении я должен был связаться с клубом в ту же секунду, как отъехал от той бензоколонки.
Я не знал, как собираюсь объяснять это. Я не мог придумывать что-то полезное, что реально бы сработало, так что мне оставалось просто получить разнос моей задницы от Ларкина за свою оплошность.
Я не мог рассказать ему правду, которая заключалась в том, что я хотел трахнуть его приемную дочь, прежде чем доложить обо всём.
Ничем хорошим это бы не кончилось.
Я направился в заднюю часть к офису и постучал. Я слышал какой-то тихий разговор, и, наконец, Ларкин позвал нас.
Я взглянул на Джанин и быстро ей кивнул до того, как толкнуть дверь, открывая ее.
Ларкин сидел за столом, в то время как Джеттер стоял, прислонившись к стене, его руки были скрещены на груди.
— Клетч, Джанин, — сказал Ларкин. — Мы заняты. Что вам, ребята, нужно?
— Ларкин, это важно, — сказал я.
— Насколько важно? — спросил Джеттер.
Я послал ему холодный взгляд.
— Не тебе решать, — я оглянулся на Ларкина. — Кое-что произошло вчера вечером.
Он сел прямо.
— Вы двое в порядке?
— Мы в порядке благодаря Клетчу, — быстро ответила Джанин.
— Садись, — сказал Ларкин.
Джанин прошла и села, пока я закрывал дверь позади нас. Я завис справа от неё и как можно подальше от Джеттера, не потому что я опасался грёбаного мешка с дерьмом, а потому что опасался, что попытаюсь задушить его на хер, пока буду смотреть прямо в его бл*дские ё*анные глаза.
Что удивляет меня, так это то, что каждый в «Демонах» ненавидит Джеттера по разным причинам, и я не был исключением. Ненависть к Джеттеру не была сюрпризом.
Нет, это было тем, о чём я думал, как о личном. Прежде я ненавидел его за то, что он сделал нашему клубу в прошлом, и за то, что его гребаный клуб делал в настоящем. Но это никогда раньше по-настоящему не была ненависть как к мужику.
Тем не менее, внезапно, ненависть к Джеттеру стала личной. Я ненавидел, кем он был и что он сделал. Я ненавидел его, поскольку Джанин была заклеймена им, и это бесило меня.
