Заклейменная байкером | страница 3
Где-то около четырёх дня он зашёл внутрь. Мама произнесла всего одну фразу, скорей всего спросила, голоден ли он или что-то в этом роде, а он начал её избивать.
Он не прекращал бить её. Она кричала и пыталась убежать, но папа не останавливался. Я видела, как он слетел с катушек, видела его удары и шлепки — но никогда ничего подобного.
Папа рехнулся.
Я спряталась в своей спальне, в конечном итоге мама перестала поднимать шум.
Это было как раз тогда, когда он пришел за мной с этим взглядом и кровью на его руках. Он вытащил ремень из своих джинсов и просто посмотрел на меня, кровь капала на ковер. Я не могла вздохнуть.
Я не имею понятия, почему Ларкин решил заехать в гости. Но Ларкин, должно быть, услышал, как я кричу, когда папа снова и снова бил меня своим ремнём, оставляя глубокие рубцы на моей спине, кровавые шрамы, что я ношу по сегодняшний день.
Я не знаю, о чём он подумал, когда нашел тело моей матери, забитое до смерти на кухне. Я не знаю, как быстро он поднялся наверх. Но я помню, как с пинка открылась дверь.
— Фрэнк, — сказал Ларкин. — Что ты наделал?
Ларкин держал пистолет на уровне головы моего папы. Я едва могла понять, что происходит.
— Думай о себе, Ларкин, — сорвался отец.
— Брось ремень, Фрэнк. Пойдём со мной.
— Иди на хрен, — он ударил меня снова.
— Не бей больше девочку, — произнёс Ларкин, так холодно, насколько только мог.
Папа просто продолжал усмехаться.
— Останови меня, — он ударил меня ещё и ещё раз.
И тогда Ларкин всадил пулю в его череп.
В одну секунду папа бьёт меня, а в следующую в комнате раздаётся громкий рёв — папа рухнул на пол, и красное заструилось по его лицу.
Ларкин взял меня на руки.
— Всё хорошо, — сказал он. — Всё в порядке, Джанин. Я держу тебя.
Он вынес меня наружу, посадил на заднее сиденье мотоцикла и увёз прочь.
После этого я никогда не возвращалась домой. Велись разговоры, чтобы найти для меня приёмную семью, но Ларкин решил растить меня сам. Я никогда не понимала, почему холостяк, управляющий одной из наиболее жестоких банд байкеров в стране, захотел для себя маленькую дочь, но Ларкин принял меня как свою собственную и оберегал меня.
Он дал мне жизнь, дал мне дом. В свою очередь, я отдала ему и МК «Демоны» свою полную безоговорочную преданность.
Я выросла в клубе. Я была маленькой девочкой Ларкина, хотя большинство парней знали настоящую историю. И хотя как бы они не были заинтересованы во мне — я была под запретом. Я не была просто ещё одной клубной шлюхой, хотя иногда и пыталась притворяться что была.