Сумерки наступили вдруг, будто свалились с неба. Лобутев уже откровенно зевал и оглядывался, ища, на что бы прилечь. Как все толстяки, он любил поспать. Две старшие дочери Глафиры Степановны втащили раскладную алюминиевую кровать и черную большую кошму, от которой душно запахло бараньей шерстью.
Женщины вышли. Грише спать не хотелось. Посидев минуту и отчаянно собираясь с духом, он вдруг вскочил и выбежал вслед за Ольгой.
— Оля, вы — спать? — голос его прозвучал развязно и фальшиво. Она удивленно оглянулась.
— Я? Нет.
— Может быть… Не хотите пойти к озеру?
— Пойдемте. Я что-нибудь накину. Сейчас…
Он стоял во дворе и смотрел в небо. Оно было прозрачно-зеленое, с чайным желтоватым отливом на западе. Ольга вышла в темной кофте. Руки она держала сложенными под грудью, отчего грудь ее казалась еще пышнее. Сказала просто:
— Пошли.
Она была одного с ним роста. Когда они прошли через калитку в деревянном заборчике, в доме хлопнула ставня.
— Ты надолго? — спросил чей-то резкий голос.
— На четверть часа, Фаечка, — ответила Ольга, оглянувшись поспешно.
Берег озера был растоптан скотом. Из-за бархана выглядывала низкая, оранжевая луна, но свет ее не достигал озера, и оно светилось бледным, зеленоватым отражением неба. Вокруг на десятки, а к северу и на сотни километров простирались пески, это озеро было случайностью, изумительным чудом Каракумов, и таким же чудом, казалось Грише, была встреча с Ольгой. Она ленинградка, биолог. Где-то на севере остался муж. Нет, детей у них нет и не будет, наверное. Так уже сложилась жизнь…
Вскоре совсем стемнело. Они вернулись на станцию. Говорили о скучных пустяках: об уровне воды в озере, о том, что цветы тут не пахнут, а звезды необыкновенно крупные. Возле террасы остановились. Гриша взял Ольгу за руку, спросил шепотом:
— Вам хочется спать? — и медленно потянул к себе.
— Немножко уже хочется. Мы тут рано ложимся.
Он взял ее за локоть другой руки и привлек еще ближе. Она придвинулась.
— Вы с Фаиной живете?
— Нет. Фаина — вон в той комнате, угловой…
Говорили шепотом. Лицо Ольги было совсем близко, он слышал, как пахнут ее волосы: земляничным мылом.
— А вы где?
— Я здесь, возле террасы… Видите, открытая ставня?
Ольга отворачивала голову, а он тянул губы, стараясь поцеловать. Гриша обнимал ее большое, легкое тело обеими руками, прижимая к себе все плотнее. Она не сопротивлялась, только отворачивала голову.
— Меня ждет Кирилл…
Гришины пальцы разжались.
— Где?
— Дома. Хотите, познакомлю с ним?
