Иван за некоторыми подобными беседами следил непосредственно, а все остальные тщательно записывались и ждали своего часа. Работы для Ивана было более чем достаточно. Действительно, он и сам не мог для себя решить, как поступать в каждом отдельном случае. Он один, а всего так много. Он бы и рад многие вопросы возложить на других, но это неминуемо привело бы к краху. Правда, некоторые мысли на эту тему у него всё-таки были. В целом он остался доволен результатами шоу. Так что в самый раз пойти перекусить, отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню, который должен быть не менее насыщенным. День был выходным, а в такие дни в ресторане было шумно, так что Иван, отобедав, покинул ресторан, тем более и там только и говорили о сегодняшнем шоу. Вечер был тихий, ветра почти не было, море было спокойное. Иван сел на топчан, стоявший недалеко от берега. Волн практически не было, и только тихое шуршание воды успокаивающе ласкало слух. На морской глади разливалось серебром сияние луны. После шумного ресторана Иван, можно сказать, очутился в раю. Это то, что ему нужно было сейчас больше всего. После всего увиденного сегодня днём ему хотелось только покоя. То, что казалось для многих шоу, на Ивана подействовало угнетающе. Вправе ли он вот так жестоко обходиться с людьми? Ведь многие из них ощущали себя как приговорённые к смертной казни, которую вот так, на глазах у многомиллионной толпы, приводят в исполнение. А ведь они, может, и не совсем плохие люди. Тысячи людей благодаря им имеют работу, содержат семьи. И так ли справедлив к ним он, возомнивший себя Тантумом, возложивший на себя роль судьи? Ведь сказано: «Не суди, да не судим будешь». Иван вполне серьёзно относился к заповедям древнего Писания. И неважно, послано ли это действительно Богом, оставлено ли в назидание человечеству инопланетянами или это просто народная мудрость, накопившаяся человечеством, которое, спотыкаясь и набивая себе шишки, постепенно умнело. Неважно, эта мудрость была справедлива, и Иван всегда пытался свои поступки сверять с этими заповедями. Вот и сейчас всплывали в памяти глаза этих людей, которых он подверг такому испытанию. Глаза, в которых читался ужас. Вправе ли он так поступать? Да, намерения благие, но ведь сказано: «Благими намерениями устлана дорога в ад». Вот и думай теперь, Иван. Мысли крутились в голове, он пытался себя оправдать, ссылаясь на то, что они обогащались за счёт остальных, что в его поступке есть зерно несправедливости. Но, с другой стороны, мы всё это уже проходили. И революции были, и бунты, и ни к чему хорошему они не приводили. «Чем ты лучше? – думал он. – Кто сказал, что у тебя получится?» Иван пытался гнать от себя мысли сомнений, понимая, что колесо запущено и его уже так просто не остановить. «Знать бы, чем это закончится», – подумал он.
