У меня не было ни аптечки, ни карт, ни компаса. Только пули, оружие и более-менее нормальный обзор спереди, где я видел гору, небо над каньоном и следующую гору. У меня не было ни штанов, ни товарищей, зато меня никто не видел. Я был крепко зажат между камнями, спина упиралась в стену в любом возможном положении.
Я осторожно принял более удобную позицию, проверил ружье и положил его вдоль тела, дулом от себя. Если меня обнаружат несколько талибов, думаю, я быстро присоединюсь к Дэнни, Аксу и Майки. Но не раньше чем убью еще парочку. Я находился в идеальной позиции для упрямых оборонительных действий, так как был защищен со всех сторон и уязвим только для лобовой атаки, которая может получиться лишь благодаря большой численности врага.
Я все еще слышал выстрелы, и звуки приближались. Талибы определенно шли в эту сторону. Я лишь повторял про себя: не двигайся, не дыши, не издавай ни звука. Думаю, что именно тогда я впервые осознал, насколько был одинок. И на меня охотились талибы. Они охотились уже не на отряд SEAL, а на одного меня. Несмотря на раны, я должен был оставаться здесь как можно дольше. Потом я начал терять счет времени. Но не двигался. Я не двинулся ни на миллиметр за следующие восемь часов.
Шло время, я видел, как талибы бегают по каньону туда-сюда. Казалось, их было несколько сотен, и в поисках меня они несколько раз обследовали гору, которую так хорошо знали. В мои ноги вернулась некоторая чувствительность, но я истекал кровью, мне было до ужаса больно. Думаю, из-за большой потери крови я начал чувствовать себя словно в бреду.
А еще я был до смерти напуган. Впервые за всю мою шестилетнюю карьеру в SEAL я был напуган по-настоящему. В какой-то момент, уже ближе к вечеру, я решил, что талибы уходят. С горы на другой стороне каньона они стремительно бежали направо, целые их полчища двигались в одном направлении. По крайней мере, мне так казалось, через мою узкую область обзора.
Теперь-то я знаю, куда они направлялись. Но пока я лежал там, в расщелине, я абсолютно не понимал, что происходит. Теперь я расскажу, что узнал из собранных мною данных, и постараюсь сделать это как можно подробнее. В этот самый печальный день, во время этой самой шокирующей бойни высоко в горах Гиндукуш, но в другой их части, произошло самое ужасное бедствие, когда-либо постигавшее SEAL в любом из военных конфликтов за более чем сорокалетнюю историю.
Первое, что здесь необходимо вспомнить: Майки удалось дозвониться до сил быстрого реагирования (QRF) в Асадабаде, расположенных за пару горных цепей от того места, где я все еще держался. Этот последний звонок с его мобильного телефона, который, по сути, стоил ему жизни, был удачным. Его слова, навсегда запавшие мне в память: «Мои парни умирают тут! Нам нужна помощь!» – взорвали нашу базу, как огненная вспышка. «Морские котики» умирают! Это настолько экстренная тревога, что доводит командование до безумия.
