Похоже, мы с ним проспали часа два. Благо, что в отделении в выходные тихо, никто ничего не просит, все сидят по палатам и смотрят телевизоры.
И тут я подскакиваю на месте:
— Элька, система же!
— Ой, да я давно уже иглу выдернул и систему перекрыл, я умею.
Значит, пожалел замученного работой и сам все сделал. Не спал. свиненок, караулил меня…
И тут он так смешно зевает — во весь рот, как котенок. Видно розовый язычок и нежное небо. Блин, закрыть бы тебе рот поцелуем. Оййй, о чем это я вообще!!!
Мелкий тихо хихикает — видимо, привык к подобным проявлениям чувств. И тут мне становится страшно — мальчонка-то профессионально соблазняет, как по нотам. И главное, действует. И скольких он так уже? Чтобы потом предложить… И кто его сделал таким — даже нормальное название минета не знает, может только выговорить грязный грубый мат.
Я осторожно отстраняюсь, твердо говорю:
— Все, вставать пора. Еще поужинать надо, мне вечерние уколы закончить, таблетки на утро разложить.
Элька словно отскакивает от меня — он все отлично понял, тихо говорит:
— Все не так, как ты думаешь…
— Ой, да ничего я не думаю! — и думать не хочу, не мое это дело, кто мальчишку до такого довел, как он сбивает мужиков с пути истинного, а ведь некоторые и польстятся на тощака…
Малой притихает обиженно. А что прикажете думать, когда вам себя предлагают едва не каждую ночь, да еще и мальчишка. Была бы бабенка из вечно скучающих, иногда заносит таких в наш дом — воспользовался незамедлительно, но здесь-то…
И молча тащится в сестринскую, потом из нее доносятся звуки какого-то фильма. Когда я, переделав, наконец, все дела, заваливаюсь в сестринскую, то первое, что вижу — зареванное Элькино лицо. Плакал, блин, а ведь не надо бы. Вся сволочная химия его тела сейчас работает на то, чтобы дать прорваться аритмии. Любая сильная эмоция, неожиданная боль, испуг, — итог будет один и тот же — захлебывающийся от удушья малой, судорожные поиски сожженных за неделю вен, дыхательная маска. Только реанимация нам, похоже, намертво не светит — вот как-то не расположены они его забрать. Почти по Ильфу: «Местов нет». Можете помирать на входе.
— Элька, ты что? Болит, приступ начинается?
— Все нормально…
Ага-ага, поверил я тебе. Счас еще время соврать про счастливую беззаботную жизнь, про виллу на Лазурном берегу.
— И все-таки — в чем дело?
Вот на фига, на фига мне эти душевные разговоры, тревога за него. А?Не було у бабы печали — так купила порося… Худосочный поросенок опять начинает жалостно шмыгать носом.
