– Привет!
Кому это она так рада? Я здесь один. Затем я вижу Болвандеса, следующего за ней степенной походкой. Наверное, это его дочка.
Я кладу мобильный в карман и поднимаюсь. Никогда не могу понять по этому мужику, о чем он думает, но меня так и подмывает наехать на него за опоздание. Ведь он за то же самое сделал мне выволочку на прошлой неделе.
Девочка обхватывает ручонками мои ноги. Вздрогнув, я неосознанно делаю шаг назад. Она хихикает, но не выпускает меня.
– Привет! – повторяет она, еще крепче сжимая руки и улыбаясь мне во весь рот. Отпускать она меня явно не собирается.
– Марисоль!
Последние шагов десять Болвандес преодолевает бегом. Подхватывает дочку, отрывая от меня, закидывает на плечо и прижимает к себе.
Она заливисто хохочет.
– Перестань, папи![7]
– Прости, Мерф, – устало говорит Болвандес, вынимая из кармана ключ. – Она всех обнимает.
Поведение его дочки напомнило мне о беззаботной невинности, запечатленной на снимке с разбомбленным городом. Эта малышка не знает меня. Она не видит того, что видят остальные. Мне хочется предупредить ее, предостеречь. А Болвандес-то как быстро отлепил ее от меня. Словно я мог причинить ей какой-то вред.
Я стою около ангара и хмурюсь, размышляя над этой ситуацией. А он в это время поднимает ворота и зовет меня внутрь, чтобы мы вместе вывезли косилки.
– Так ты, парень, готов работать или как?
– Я был готов уже полчаса назад.
Я ожидаю, что Болвандес огрызнется, но он лишь кидает мне рабочие перчатки.
– Знаю. Прости. Кармен пришлось задержаться на работе, а надо было забрать Марисоль. Я думал, что вовремя вернусь.
Извинений я никак не ожидал, и они немного остужают мое раздражение. Я натягиваю перчатки и беру мусорный мешок для сбора принесенных на кладбище вещей.
Болвандес залезает на косилку и кричит дочери:
– Хочешь сесть за руль, Которра?[8]
– Да!
Она бежит к нам, бросив пыльную стену, на которой уже начала рисовать цветы, или монстров, или уж не знаю, кого она там хотела нарисовать с такими длиннющими корявыми пальцами. Забирается при помощи Болвандеса на косилку, усаживается перед ним и вцепляется ручонками в руль.
На секунду я снова ощущаю себя ребенком, наблюдающим за тем, как Керри залезает в пикап, чтобы «помочь» отцу рулить. Мы с ней дрались, решая, чья очередь сидеть рядом с ним в машине.
«Вы были с сестрой близки?»
Я с трудом отвожу от них взгляд. Забираюсь на свою косилку. Может, зря я затеял эту переписку? Я уже во многом признался, и каждый раз, касаясь листа карандашом, чувствую, что откапываю воспоминания, которые хотел оставить глубоко зарытыми.
