Оценив его выдержку, наблюдатель полоснул мечом; остро отточенное лезвие блеснуло, перерубив коновязь. Оборотень облегченно вздохнул и устало рухнул на траву.
— Развяжи, — попросил юноша, выставив вперед все еще связанные руки.
— Чтобы ты опять взялся за свое колдовство? — спросил наблюдатель.
— Я бы мог помочь, — предложил парень, наблюдая, как Фрэн разводит костер.
— Просто заткнись, — ледяной взгляд наблюдателя должен был пригвоздить юношу к земле, а вместо этого наглый оборотень снова ухмыльнулся и выдал:
— Заткнусь, когда захочу, — и довольный произведенным эффектом, бесшабашно запрокинул голову. На привлекательном лице играла говнистая улыбка.
Он явно провоцировал, доводил наблюдателя ядовитыми улыбочками до белого каления, и результат не заставил себя ждать: Фрэн вскинулся, но тут же осел и беспомощно зашипел.
— Говнюк! — прорычал наблюдатель, — Если бы не приказ короля-чародея доставить тебя в целости и сохранности, я вытряс бы твою мерзкую душонку!
— Не сомневаюсь, — юный оборотень растянулся на траве, радуясь, что узнал все, что ему нужно. Так вот куда его ведет наблюдатель. Король-чародей. Ого!
«Радуйся, он не собирается тебя убивать!» — промелькнуло в голове.
Над застывшим лесом расстилался туман. Костер потрескивал, даря тепло. Сонное оцепенение было прервано конским топотом.
— Что это? — дремавший оборотень вскинул голову. — Ты слышал? — с тревогой спросил он наблюдателя.
Фрэн рванулся с места с грацией хищника. В руках сверкнул серебряный меч.
Секунду ничего не происходило. Фрэн уже решил, что им показалось, как из-за дубов, в тиши которых они нашли приют, вырвались конники.
— Дьявол, — Фрэн оттолкнул впавшего в ступор мальчишку и прыгнул вперед.
Аня.
Главное не показывать ему свой страх, поэтому я гордо молчала, когда Фрэн пинал меня сапогом; молчала, когда он связал руки; молчала, когда, забавляясь, он махал мечом перед моим носом.
Он оценил мою выдержку, а проявленная наглость свела на нет попытки управлять ситуацией.
— Говнюк, — его лицо беспомощно перекривилось, — Если бы не приказ короля-чародея доставить тебя в целости и сохранности, я вытряс бы твою мерзкую душонку!
— Не сомневаюсь, — нахально вякнула я, чувствуя, как поджилки трясутся со страха.
Фрэн бросил на меня удивленный взгляд. Нахмуренный лоб выдавал глубокий мысленный процесс: глыбастый наблюдатель ни как не мог взять в толк, почему я не пасую перед его силой.
Кажется, этот раунд я выиграла.
Я сидела, смотрела на костер, и думала о Люсе. Разыгравшееся воображение подбрасывало яркие картинки: обнаженный Люс в объятиях Майи; довольная, она выгибается, губами скользя по его груди, вниз, туда, где кончается поросль темных волос…
