Он растерялся, нахмурился и заинтересованно зыркнул в мою сторону.
— Ты дурной, или прикидываешься? Тебе должно быть это знакомо. Эльфийская магия. — Пиздец, приплыли…
— Ты — эльф? — выдавила я.
— Полукровка.
— Как это?
— Мать была из эльфов.
— Ага, а я — лесная фея, — я хмыкнула. Не думай дурачить меня, красавчик, не на ту напал — эльфы выглядят по-другому. Где волосатые ушки и белокурая смазливость Орландо Блума?
Люс сосредоточенно нахмурил лоб и выдал очередной перл:
— Ты — оборотень.
— Чево? — челюсть глупо отвисла.
Секс с Люсом почти примирил с мужским телом, но узнать, что я оборотень, оказалось выше моих сил. И что теперь — обросши шерстью, я в полнолуние начну носиться по полям, по лесам, пугая запоздалых путников безумным воем? Жизнь, ты не справедлива. К горлу подступили слезы, я сдавленно всхлипнула.
— Мартус, что с тобой? — с тревогой спросил Люс. — Я что-то ни так сделал?
Да нет, милый все так. Это я — не так… Не в силах сдержаться, я разревелась.
Люс озадаченно смотрел на меня, пытаясь понять, что послужило причиной бурной истерики. По-моему, он не правильно истолковал мои надрывные всхлипы: красивое лицо приобрело замкнутое выражение, фиолетовые глаза потемнели, он холодно отстранился.
— Тебе лучше поспать, сейчас дам валерьяновый настой, — Люс разочарованно отвернулся.
— В жопу себе его залей! — бессильно размазывая по щекам злые слезы, прошептала я. Слава богу, последнюю фразу, сказанную на русском, Люс не понял.
Люс открыл глаза, перевернулся на бок, с нежностью разглядывая уткнувшегося в его плечо безмятежно сопящего Мартуса.
«Странный он все-таки», — стараясь не шуметь, Люс покинул ложе и принялся собирать разбросанную по полу одежду.
Что за истерику Мартус закатил нынче ночью? Сначала стонал и извивался в объятиях Люса, потом вдруг ударился в слезы без видимых причин. Когда Люс щедро напоил парнишку валерианой, тот отвернулся к стене, что-то бурча со злостью. Он затих лишь после того, как Люс, не церемонясь, пнул его коленом и резко подхватил на руки.
«Будешь спать на улице», — пригрозил Люс в ответ на недовольство.
Оборотень сверкнул дикими золотыми глазами, грязно выругался, скатился с рук и замер. Люс устроился рядом, с минуты на минуту ожидая нового витка истерики, но вместо этого услышал сонное сопение. Мальчишка спокойно спал, закинув руки за голову.
«Маленький засранец!» — Люс хмыкнул и отвернулся.
То, что Люс переборщил с валерьянкой, стало ясно к полудню: Мартус с трудом разлепил веки, отхлебнул воды из любезно предложенной кружки и снова провалился в сон.
