Хопперы были к нам очень добры. На той вечеринке присутствовал и Питер Фонда – выглядел тогда этаким скромным математиком. (Он играл на Бродвее парой сезонов раньше, когда там дебютировала его сестра, Джейн.) Дин Стокуэлл, Джон Саксон, Роберт Уолкер-младший, Расс Тэмблин, Сэл Минео, Трой Донахью и Сюзанн Плешетт – там были все, кого мне хотелось бы повидать в Голливуде. Косяки шли по кругу, и все танцевали под те самые песни, которые мы слушали по радио по дороге сюда.
Эта вечеринка – самое удивительное, что произошло со мной в жизни. Только жалко, со мной не было моего «Болекса». Оставил его в отеле. Именно на таких вечеринках и нужно снимать – и потом, я же был в Голливуде, да еще и в компании звезды андеграундного кино Тейлора. Но было неловко, что меня увидят с камерой в руках. Я даже смущался снимать знакомых у Уинна за городом. Единственный раз, когда я не стеснялся, – на съемках «Спи», потому что звезда моя спала, а никого больше поблизости не было.
***
После такого блистательного вечера открытие моей выставки не могло не выглядеть скромненько, но кино-то – это развлечение, а искусство – работа. Все равно было здорово видеть «Элвисов» в первом зале «Феруса», а «Лиз» – в дальнем.
Очень немногие на побережье интересовались современным искусством или разбирались в нем, так что отклики в прессе обо мне были не очень. Меня всегда забавляло, что Голливуд называл поп-арт притворством! Голливуд?! В смысле, посмотрите на фильмы, которые они тогда выпускали, – они, что ли, настоящие?!
***
В музее Пасадены была ретроспектива Марселя Дюшана, и нас пригласили на открытие. Когда мы пришли, Тейлора пускать не хотели, потому что он был «неподобающе» одет: уинновский свитер был ему так велик, что болтался до колен и полностью закрывал кисти рук. Ему пришлось закатать рукава, так что на запястьях у него получились такие манжеты. Через некоторое время над нами смилостивились и впустили.
Все сливки лос-анджелесского общества были там. Из киношников – только Брук с Деннисом. Фоторепортер Time, или Life, или Newsweek протиснулся перед Тейлором, чтобы сфотографировать нас с Дюшаном, а Тейлор закричал:
– Да как вы смеете! Как вы смеете!
Это был первый из бесконечного числа раз в 60-х, когда я слышал эту фразу. Тогда вообще одно возмущение следовало за другим – пока по поводу всех социальных проблем не повозмущались. Я убежден, что массовые беспорядки конца 60-х выросли как раз из этих мелких конфликтов у входа на вечеринки. Мысль, что кто угодно может взять и пойти куда угодно и делать там что хочет, независимо от того, кто он и как одет, в 60-е была ключевой. В 50-х был юношеский бунт с мотоциклами, кожаными куртками и воюющими бандами, этой киношной ерундой, но все оставалось неизменным – каждый знал свое место. Я хочу сказать, на Юге негры так и ездили в хвосте автобуса.
