– Может быть все, – заметила бабушка. – Но это мы выясним уже у него. А ты?
– Что – я? – не поняла Вера.
– Ты собираешься уехать с ним?
– Ба, ты сегодня какая-то!.. – воскликнула она. – Странные вопросы задаешь. Если я выхожу за него замуж, то как же могу не уехать с ним?
– Выхожу… – Мамин голос срывался то на крик, то на шепот. – Кто тебе позволит выйти?! Господи, ты совсем ничего… Ты просто ребенок…
– Мама! – Вера оторопела от возмущения. – Что ты говоришь?! Мы с ним любим друг друга! Кто может нам… Как ты можешь нам запретить?!
Мама посмотрела на Веру так, словно считала ее даже не просто ребенком, а младенцем, и замолчала. В ее глазах плескался страх.
– Люся, прекрати! – прикрикнула бабушка. – Не буди лихо, пока оно тихо.
Веру рассердил этот обмен бессмысленными фразами, она ушла в свою комнату и села за фортепиано. Но занималась машинально, и вряд ли из-под ее пальцев выходило что-нибудь толковое. Музыка не будоражила, не волновала, как это бывало всегда, но лишь вводила ее сознание в какое-то измененное состояние, в котором легче было дожидаться завтрашнего дня.
И сон, отделивший завтрашний день от сегодняшнего, был не сном, а забытьем.
И вот теперь этот завтрашний день пришел и прошел, они снова сидят втроем в той же комнате, на тех же местах за столом, разговор их будто не прерывался, и что делать, непонятно.
– Вера, ничего страшного не произошло. – Видимо, бабушке надоело утешать, и тон ее сделался жестким. – Даже если ты действительно успела влюбиться, разочарование не окажется чрезмерно сильным. Слишком недолго вы были знакомы и слишком все это было… маловероятно, твоя мама права.
Были, было!.. Как можно говорить об этом, будто о прошлом?!
– Не говори так! – воскликнула Вера. – Свен… С ним ничего не случилось!
– Я тоже не вижу причин для паники, – кивнула бабушка. – Как и для того, чтобы до ночи выглядывать суженого в окошко. К счастью, склад твоей личности таков, что тебе есть чем наполнить свою жизнь и без него.
Бабушка была скупа на похвалы, и если бы Вера услышала такое про склад своей личности еще вчера, то была бы польщена. Но сегодняшний невыносимый день все переменил. Он был наполнен лишь одним: ожиданием. И от того, что оно оказалось бесплодным, Вера чувствовала себя как шарик, из которого вдруг выпустили весь воздух.
Ах, если бы как шарик!.. Уже на следующий день, да что там, еще ночью она поняла, что это первоначальное ощущение опустошенности было все-таки благом.
