Андио Каммейра смотрел на сына и тоже ел. Разумеется, слова «кусочка в рот не возьму, пока…» были шуткой. Что-что, а волю любопытству отец никогда не давал и с расспросами не спешил. Лишь когда Виэльди и он сам отложили в сторону последние обглоданные кости, настало время для разговора, и начать его должен был каудихо.
— Расскажи об Империи.
— О чем именно?
— Ты знаешь. Должен знать, что меня интересует.
— Хотелось бы еще знать, почему интересует, — проворчал Виэльди. — Я все делал, как ты велел: прислушивался к разговорам, задавал нужные вопросы, передавал ответы через наших торговцев-скотоводов. Но все это вслепую. А ведь я вроде как твой наследник… Разве я не должен понимать, что делаю и для чего?
— Хорошие слова, правильные, — усмехнулся отец и потер переносицу. — Не сомневайся, я все тебе объясню. Ты стал мужем и теперь имеешь право знать о делах и клана, и талмеридов. Но сначала ответь на вопрос.
— Ладно, — Виэльди пожал плечами. — Начать с наследника? — каудихо кивнул. — Ашезир вернулся год назад, но где он был до этого, держится в тайне. Хотя об этом тебе уже известно… Слухи о нем гуляют нехорошие: что он слаб телом, одержим какой-то хворью — иногда ни с того ни с сего начинает задыхаться, особенно по весне. Потому воин из него никудышный.
— Да, это я тоже знаю. Что-то новое есть?
— Поговаривают, что император бьет его смертным боем. Будто бы для того, чтобы воспитать из дохляка мужчину. Да только после этого наследник, случается, пару дней с ложа встать не может.
Андио Каммейра присвистнул и вскинул брови.
— Неужели до сих пор бьет? Как глупо… Этак он его к трону не подготовит. Из запуганного и униженного человека достойный правитель никогда не выйдет. Но для нас это хорошо.
— Что? — у Виэльди едва челюсть не отвисла. — Чем хорошо-то? Разве талмериды не заодно с Империей? Нас же все соседи за это ненавидят!
— А! — отмахнулся отец. — Империю они ненавидят куда сильнее, а нас… Когда-нибудь именно мы объединим равнинные земли, и все проклятия, которые нам посылали, забудутся. Не сейчас, но, может, уже через поколение или два. Поэтому слабые императоры нам выгодны. Очень кстати погибли два старших сына нынешнего правителя, а младшего с детства готовили к подчинению, а не власти.
Отец прищурился, дернул губами, и на его лице промелькнула тень коварства. Уж не приложил ли он руку к гибели наследников? От каудихо вполне можно этого ожидать. Обе смерти были слишком случайны и нелепы, чтобы и впрямь считать их случайными. Одного наследника укусила змея, другой упал с лестницы и свернул шею.
