— Мы Черная и Белая Горошины, мудрецы и немножко скоморошины.
— Почему немножко? Нам показалось множко! — улыбнулся Потеряшкин.
— Это тебе только ПОКАЗАЛОСЬ! — нахмурилась Черная Горошина. — Ну-ка, докажи, что вы первые увидели нас, а не мы вас?
— Потому что вас двое, а нас трое, — улыбнулся Потеряшкин. — Значит, у нас шесть глаз, а у вас только четыре!
— Ну и что? — еще больше нахмурилась Черная Горошина.
— А раз на два больше, мы быстрее увидели вас, — торжественно сказал Потеряшкин.
— Или вы, мудрецыхи, не умеете считать: от шести четыре отнять?
— Будет на два глаза больше, он прав, — вздыхая, сказала Белая Горошина, поднимая и отряхивая белый зонт.
Но Черная сердито поджала губы:
— Нет, не прав! У меня в кармане еще четыре глаза! Две блохи, Тишка и Лишка, а значит, еще четыре глазишки! Я первая увидела их…
— Ну, хватит! — примиряюще сказала Белая Горошина. — Не столь важно, если солдат бумажный! Мы ищем Потеряшкина, мальчика в голубом носке, не видели вы его?
— Мы все потеряшкины! — рассмеялся Санька.
— Вас много, а нам нужен один Потеряшкин в голубом носке! — сердито сказала Черная Горошина.
— Мы видели его, но не скажем где, если вы не ответите, зачем он вам? — схитрила Манюся.
— Ах, так! — Черная Горошина вытащила из кармана свисток и свистнула.
Появилась стража, три бравых молодца с копьями в одной руке и закрытыми зонтами — в другой. Черная Горошина показала на Потеряшкина зонтиком:
— Арестовать и под замок! Они знают, где Потеряшкин! — скомандовала она.
— Постойте! Да это я! Я Потеряшкин! — пробовал заявить о себе Санька.
Но Черная Горошина только фыркнула: — Самозванец в смешных ботинках! Потеряшкин один и в голубом носке! А у тебя еще какие-то друзья. Придумай что-нибудь получше! Проводи их, дорогая сестрица, во дворец и допроси, как следует.
— Как следует, получится только у тебя! — пробовала возразить Белая Горошина.
— Конечно! Но я хочу сама привести Потеряшкина во дворец. А ты приведешь этих! Шагом арш! — скомандовала Черная Горошина.
Стража развернулась, послушно толкнула арестованных в спины зонтиками и повела во дворец. Сзади охая и переваливаясь, как курица, с ноги на ногу, плелась Белая Горошина, опираясь на зонт.
— Вот это да! — шепнула Манюся Рыжику. — Шли добровольно…
— А попали в неволю! — добавил Рыжик.
— Послушайте! Белая Горошина! — пробовал прояснить дело Потеряшкин. — Видели мы этого мальчика в голубом носке. Ничего особенного! Он сам не знает, как спасать вашу Кактусогорию.
