– Получится еще хуже.
– Как?!
– Сам посуди. В любом случае Михаил Ярославич поедет в Орду, верно? Но если он не будет ничего знать, то попытается оправдаться и будет бороться до конца. А теперь представь: мы ему рассказали, что его ждет. Услыхав от нас о своей будущей судьбе, у него вообще руки опустятся и уж тогда, – Петр многозначительно развел руками, но тут же вернул Дмитрию надежду. – Понимаешь…
Далее последовал его рассказ о двух видах вещих снов. Учитывая, что Сангре всего пару месяцев назад довелось растолковывать это Изабелле, притом экспромтом, затруднений не возникло. Мол, когда его побратим видит грядущее четко и ясно, как, к примеру, битву под Бортневом, значит, событие неизбежно произойдет, хоть ты тресни. Зато когда картина будущего предстает неясно, словно сквозь дымку, в него можно вмешаться и что-то изменить. И чем гуще туман, тем больше шансов.
Вот и суд над его батюшкой, равно как и его казнь, Улан тоже видел будто сквозь плотную кисею. Получается, еще можно что-то изменить. Именно над этим они вместе с побратимом сейчас и трудятся. Именно для того ему самому и требуется любая грамотка от московского князя с его печатью. А лучше две. Или три. Нужны они ему всего на пару-тройку дней, от силы на седмицу, после чего Дмитрий может вернуть их обратно в сундук, благо, в него, по собственным словам княжича, не заглядывают месяцами.
– Ну-у, коли так, нынче же попробую, – кивнул тот, но пока одевался, его обуяли сомнения.
Скрывать их он не стал. Дескать, битва под Бортневом – одно, но разве не может случиться, что побратим Петра увидел обычный сон, приняв его за вещий.
– Увы, – грустно развел руками Сангре и поинтересовался: – Ты сам часто видишь сны, где все происходит, как в тумане?
– Не-ет, – протянул княжич.
– И я нет. Представляешь, за всю жизнь ни единого раза. Значит, промашка исключена. И если не помочь твоему батюшке, сам понимаешь… – Петр сокрушенно развел руками, не став продолжать.
…Нужные грамотки Дмитрий принес на следующий день. Было их две и на обоих красовалась тяжелая вислая печать с изображением с обеих сторон.
– Ныне чистый четверг, а я тута грешу вместях с тобой, – недовольно проворчал княжич, передавая их.
– Грех – это когда ты что-то творишь к собственной выгоде. А если для святого дела, он уже таковым не считается, – выкрутился Сангре.
Внимательно осмотрев печати, Петр слегка приуныл – работа по изготовлению точно таких предстояла не шутейная. А о том, чтоб попытаться переставить их на будущее письмо к ильхану, не могло быть и речи – обещано вернуть грамотки в целости и сохранности.
