По залу пробежал шепоток. Неужели брат Грегориус, вопреки ожиданиям, станет испрашивать помилования?
Монах обхватил ладонями молитвенник, словно искал вдохновения в священных словах.
Когда он снова заговорил, голос его свистел, словно хлыст.
– И всё же закон есть закон. Полковник Блиц должен быть наказан со всей суровостью. Но важно, чтобы его преступление не заставило вас забыть о главном виновном.
Его голос взвился ещё выше, когда он, взмахнув рукавом, указал на Свена Мартенсона.
– Да, я обвиняю этого человека в том, что он забрался на самый верх лишь для того, чтобы разрушить наше государство! Я обвиняю этого человека в том, что он организовал встречу в Смолдно исключительно для того, чтобы отправить великого герцога в ловушку! Я обвиняю этого человека в том, что он добился расположения государя только для того, чтобы его предать! Я обвиняю этого человека в том, что он хладнокровно спланировал убийство нашего правителя и отдал письменное распоряжение о нападении на великого герцога, составленное на официальном бланке канцелярии, и орудием своего мерзкого злодеяния избрал полковника Блица!
Он наконец опустил руку. Голос его окончательно треснул.
– Все доказательства – в этой папке, ваше величество, – договорил он уже почти неслышным шёпотом. – Мощные доказательства, неоспоримые. Это не вы приговорите Свена Мартенсона к высшей мере наказания: покушаясь на вашу жизнь, он сам подписал свой смертный приговор.
Последний взгляд, который он бросил на бывшего советника, был исполнен печали. Словно взгляд отца, не сумевшего уберечь сына от погибели и теперь вынужденного подвергнуть того тяжёлому наказанию, разрывающему на части его сердце.
С этой финальной театральной гримасой он вернулся на место и тяжело опустился в кресло. Надо сказать, что образ страдающего отца удался ему даже лучше, чем образ обвинителя, преисполненного праведным гневом.
Залу понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя после этой пламенной речи. Сказанное было чудовищно, непостижимо. В галерее тоже задержали дыхание.
Настала очередь Свена Мартенсона. Он поднялся.
Он держался очень прямо, но обеими руками опирался на стол.
– Обвиняемый, вам есть что сказать в свою защиту?
Мартенсон отказался от услуг адвоката, полковник Блиц последовал его примеру. Обвинения, предъявляемые им, были настолько абсурдны, что они планировали легко стряхнуть их с себя, точно пылинку. Однако теперь, когда им стало известно, насколько опасен противник, уверенности у них поубавилось.
