Я вспоминал все это не дословно, а отдельными кусками. Смотрел на подполковника Дадашева и удивлялся тому, как он, в общем-то, не самый крупный мужчина, нес на руках моего отца, человека большого и физически сильного.
Но я много раз сам убеждался, что сила в человеке проявляется в нужный момент, когда ее, казалось бы, и быть не может. Причем такая, которую победить невозможно.
Индусы называют это, кажется, «пробуждением кундалини» и приводят известный пример, когда мать пошла с сыном гулять в лес. Там упало дерево и придавило мальчика. Хрупкая женщина в испуге ухватилась за ствол, подняла его, отбросила в сторону, вызволила ребенка и на руках унесла его в больницу. Десять взрослых сильных мужчин не могли сдвинуть этот ствол, когда обследовали место происшествия. Женщина тоже потом не имела тех сил, которые пришли к ней в испуге за сына.
Может быть, что-то подобное произошло и с майором Дадашевым. Не исключено, что он только внешне выглядит совсем не богатырем, а в реальности, да еще тридцать лет назад, был совсем иным… Может, еще что-то…
Я не брался объяснить это, просто нажал кнопку вызова и услышал строгий голос отца:
– Василий, я сейчас на велосипеде еду, уже недалеко от дома. Ты можешь мне попозже позвонить, чтобы я мог свободно разговаривать?
– А что это ты по ночам катаешься? – не понял я.
– Друг у меня в недалеком селе живет, болеет сильно. С ним сидел. Сейчас его жена пришла с работы раньше, меня сменила. А мне надо дома кур покормить. Сделаю и вернусь…
Отец был заядлым велосипедистом и не желал иметь ни мопед, ни мотоцикл. Он говорил, что они здоровье только отнимают, тогда как велосипед его приносит. Я не раз предлагал ему мотоцикл подарить. Отец отказывался.
– Остановись на обочине, папа. С тобой прямо сейчас хочет пообщаться подполковник в отставке Дадашев. Будешь говорить с ним?
– Давай…
По голосу отца я понял, как он заволновался, и протянул трубку эмиру.
– Иван Владимирович? – сказал тот и посмотрел в мою сторону. – Здравствуй. Подполковник Дадашев говорит. Помнишь такого?..
Глава шестая
Командир взвода старший лейтенант Жеребякин
По взгляду эмира я понял, что сильно смущаю его. Разговор двух людей, переживших такое, разумеется, не предназначен для чужих ушей. Даже по телефону он всегда происходит скорее на уровне чувств, а не слов, которые тут бывают почти бесполезны.
Я отошел к выходу из грота, приложил ухо к пологу и прислушался. Бандиты лениво и неспешно болтали о чем-то на незнакомом мне языке, постоянно посмеивались. Настроение у них явно было приподнятое. Они ни сном, ни духом не могли себе представить, что произошло по другую сторону полога.
