– Твои сбили меня с ног, сбросили на камни мой шлем с системой связи. Поэтому я лишен возможности общаться со взводом… – врал я, зажимая пальцами за спиной веревку, чтобы она не упала и не показала мою готовность к действиям.
– Ты, старший лейтенант, врешь, как дышишь. Не зря так у вас в России говорят, – заявил Осман. – Здесь есть сенсорная клавиатура. Можно набрать текст приказа. Просто так, чтобы стихи писать, никто на боевую игрушку устанавливать клавиатуру не будет. Приказ могу написать и я. Но должен существовать какой-то условный знак, код подтверждения, чтобы солдаты взвода знали, что к ним обращается именно командир.
– Можно набрать текст и подтвердить его, – согласился я, понимая, что мне следует сделать, причем как можно быстрее, чтобы эти бандиты не смогли повредить взводу. – Эмир, позови Сиражутдина и вели ему развязать веревку у меня на руках. Я наберу приказ и отправлю его своему заместителю.
– Сиражутдин! – резко позвал эмир, глядя не на полог, а на меня, не веря в мое быстрое согласие.
Оно и понятно, согласиться – значит, сломаться внутренне.
Бандит вошел торопливо, чуть полог не оборвав.
– Сними веревки с его рук. Быстро! – приказал эмир.
Сиражутдин шагнул ко мне. Мы встретились взглядами, и я прочитал страх в его глазах. Скорее всего, на моем лице было написано торжество, непонятное бандиту. Именно оно вызвало его испуг.
– Помнишь, что я тебе обещал? – спросил я. – Ты готов?
– Что он тебе обещал? К чему ты должен быть готов? – требовательно спросил Осман, оставаясь у меня за спиной.
Глава четвертая
Эмир Дадашев
Я сразу понял, что вряд ли смогу проявить жестокость по отношению к этому старшему лейтенанту. Такое со мной редко случается, тем не менее произошло именно здесь и сейчас. Причина такой вот моей мягкотелости и нерешительности крылась в событиях, случившихся в далеком прошлом.
Честно говоря, это был небольшой эпизод моей армейской жизни, когда я еще командовал подразделением десантников в Афганистане. Моя жизнь была наполнена такими событиями, похожими друг на друга или нет, но интересными по-своему. И в Афганистане, и после, где мне доводилось воевать. В той же Сирии, например. Многое в голове со временем смешалось, напрочь стерлось из памяти.
Но фамилия того старшего сержанта каким-то образом застряла у меня в голове. Наверное, потому, что она была достаточно редкая. А за ней сразу вспомнилось и имя. Старший сержант Жеребякин Иван Владимирович, заместитель командира первого взвода разведроты.
