После ужина Евсеич позвал его к себе. В избушку не пустил, разговаривали у двери. В свете заходящего солнца стёклышки очков отливали кровью.
— Я послал весточку о побеге, — сообщил десятник, прислонившись к косяку.
Иванов молчал.
— Знаешь, Иванов, никак не могу понять — кто ты есть? Ну вот татарин твой — по мародёрству попал. После первого же своего боя решил разжиться вещичками. Володя аппетиты умерить не мог — захапал больше, чем ему было позволено. Бахорин — бытовик. Жену забил до смерти ножкой от табуретки. А как сюда попал ты? Осторожный, слова лишнего не скажешь. Какая статья?
— Аса.
— Антисоветская агитация? И за что агитировал?
— Ни за что. Просто однажды заметил, что когда говорим о правителях, указываем куда-то наверх. Как будто они прилетают к нам с другой планеты.
— Правда? — оторвался Евсеич от косяка.
— Да. Другу сказал… Если судить по тому, что они с нами вытворяют… Так оно и есть: прилетают.
— Ха! А друг возьми и сообщи куда следует.
— Потом он женился на моей невесте.
— А-а, ну тогда всё ясно. Друг твой тоже инопланетянин?
Иванов отвёл взгляд в сторону.
— Знаешь, всё это, — обвёл десятник стволом берданки прииск, барак, Рогатый камень… — Всю эту мерзость устроили люди сами. Никаких инопланетян не потребовалось. Я даже больше скажу: когда инопланетяне очистят планету от заразы под названием «человечество», я буду только рад.
— А что потом?
— Потом? Заселят планету сами.
— Думаешь, они окажутся лучше?
— Куда уж хуже, — вздохнул Евсеич.
— Евсеич, а что мы копаем? Ведь не золото, да? Уран? Или что?
— Золото, — насмешливо взблеснули очки.
Иванов недоверчиво покачал головой.
— Не веришь — прими за сказку, — ответил Евсеич лагерной пословицей.
Следующий день прошёл нервно. Иванов заставлял Карпова работать быстрее, но тот флегматично сносил ругань и крики, не ускоряясь и не замедляясь, словно боясь потерять свой единственный и неповторимый ритм:
— Вот тебе не пофиг…
— Не пофиг! — огрызался Иванов. — Это ты без пайки не останешься, а мне ради неё работать надо!
— Ну и работай. Я же не мешаю.
Когда рыжий Володя ушёл, Иванов ощутил облегчение. Как же всё-таки выматывала нервотрёпка! С Ринатом работалось легче.
— Норму выполнили все, — сообщил десятник. — Лучший пока Бахорин, но его догоняет Иванов.
Кроме усталости, Иванов ничего не чувствовал. Догоняет, так догоняет. Скорее бы закончилось это соревнование, никакого смысла в нём.
На ужин Иванову кроме куска хлеба досталась одна юшка. Безуспешно поискав в миске мяса или хотя бы овощей, Иванов поднял глаза на Карпова, стоявшего на раздаче, но тот упорно смотрел в сторону и поворачиваться не собирался. Иванов понял.
