Я уже подумываю сказать «нет». Но решаю, что это будет выглядеть не слишком правдоподобно, раз уж я заявился к нему на прием.
– Я… у меня была паническая атака.
Он кивнул.
– Когда?
– Вчера.
– И при каких обстоятельствах это произошло?
– А нет каких-нибудь лекарств от панических атак? – спрашиваю я.
– Есть.
– Почему бы тогда нам их не попробовать?
– Мы попробуем. Сегодня я назначу тебе «Золофт» – препарат, который с успехом применяется в лечении тревоги и панических атак. Но в начале лечения я обычно назначаю его в небольших дозах, чтобы организм мог привыкнуть к лекарству, а затем постепенно повышаю дозировку. Может пройти несколько недель, прежде чем все наладится. А мы тем временем станем проводить терапию. Такой двухсторонний подход к лечению оказывается самым эффективным.
– Я просто хотел сэкономить ваше время.
– Уверяю тебя, мое время не столь ценно, чтобы ты тратил его.
– Звучит как вызов.
Он улыбается.
– Ты чувствуешь себя так, словно тебе угрожает опасность? Как будто ты за рулем?
– В общем… не совсем. Теперь я знаю, на что похожа паническая атака.
– Самое главное – твоя безопасность. Если ты когда-нибудь почувствуешь, что тебе угрожает опасность, я должен об этом узнать.
– Хорошо.
– Что случилось вчера?
Я вздыхаю.
– Все произошло в первый учебный день. Я выставил себя полным дерь… придурком.
Доктор Мендес спокойно пожимает плечами.
– Говори как считаешь нужным. Меня это не оскорбит. Я слышал все эти слова.
– Я выставил себя полным дерьмом перед всеми. Облажался. Упал и ударился головой. А потом ушел домой. Я просто не мог… поэтому я здесь. – Мне нелегко произнести все это вслух, но все же гораздо легче, чем носить в себе.
– И вот у тебя случилась первая паническая атака. И?..
Я отвожу взгляд.
Доктор Мендес хранит молчание.
– Это происходит уже не в первый раз.
Я поднимаю два пальца, по-прежнему не глядя ему в глаза.
Доктор Мендес кивает и откидывается на спинку кресла, сложив пальцы треугольником.
– Эти панические атаки связаны с каким-нибудь травмирующим событием в твоей жизни? С каким-нибудь недавним стрессом?
Слова «травмирующее событие» придают ему вес в моих глазах. Похоже, он понял, что я не терплю людей, которые говорят со мной свысока. Однако мое желание говорить о так называемом травмирующем событии не стало сильнее.
Я пристально смотрю на восточный ковер, не представляя, какое выражение лица наиболее уместно, когда сообщаешь о смерти трех своих лучших друзей абсолютно незнакомому человеку. Невозмутимость в данном случае не совсем подходит. А улыбка вообще не уместна.
