Мужчина прикрыл за собой калитку, и слабая тень его высокой фигуры медленно заскользила в глубь двора за крыльцо дома; потом он прислонился спиной к забору и притаился в самом конце двора. Снял с плеча двустволку, взвел курки и стал кого-то ждать. Около полуночи, когда молодой месяц выглянул из-за крыши дома и по заросшему бурьяном двору задвигалась какая-то слабая неясная тень, прогремели выстрелы: послышался поначалу собачий визг, и тут же темноту прорезал пронзительный крик женщины, и все разом затихло. Только где-то далеким эхом отозвался лай встревоженных собак.
Мужчина с ружьем перемахнул через забор и как призрак исчез в темноте.
В первом часу ночи Данишева вызвал дежурный по райотделу милиции и сообщил о совершении покушении на гражданку Аушеву Зейнаб, которая возвращалась домой из отпуска. Данишев уже не застал потерпевшую на месте происшествия, ее срочно отправили в больницу. Но прокурор-криминалист, опередивший всех, сумел сделать пару снимков, где лежала тяжело раненная женщина.
Лейтенант Данишев по поручению Минаева участвовал в осмотре места происшествия. Протокол вел лысый сутуловатый следователь прокуратуры. Он то и дело светил карманным фонариком с большим отражателем, нагибался к земле, записывал интересующие его сведения шариковой ручкой, потом вся эта процедура повторялась.
Когда Данишев обнаружил в заборе пулевое отверстие, следователь Карим Нуркаев обрадовался:
— Это уже кое-что! Значит, стреляли не с улицы, а со двора.
Теперь взоры всех присутствовавших были обращены во двор бесхозного дома.
— А ведь это бывший дом Цветовой, которая повесилась в прошлом году, — вещал в темноте чей-то голос.
— Вот и не верь, что есть проклятые, несчастливые дворы и участки, — обронил сокрушенно участковый инспектор.
Осмотр места происшествия закончили только к рассвету, когда уже вовсю горланили неутомимые в своих обязанностях петухи.
Установили: преступник стрелял с шестидесяти пяти метров, находясь за яблоней, что росла в самом углу двора. Это подтвердила и баллистическая экспертиза. На бывшей грядке, заросшей лебедой, остались отпечатки обуви, но очень слабые, непригодные для идентификации. Размер обуви удалось установить — сорок пятый. Отсюда напрашивался вывод: мужчина крупного телосложения. Других примет не было. Как не было ответов на многочисленные вопросы: мотивы совершения преступления (у потерпевшей ничего не взяли), местный ли житель преступник, откуда у него ружье — свое или чужое и вообще зарегистрировано ли оно и т. д.
