Генерал СС Эрих Трагер остался доволен деятельностью полковника Клауса. Особенно его восхитил лагерь для военнопленных под открытым небом.
- Русские могут жить в любых условиях, - сказал он, снимая кожаные перчатки.
- Так точно, господин генерал! - подтвердил Клаус. - Люди низшей расы в большем и не нуждаются!
Штандартенфюрер устроил смотр гарнизона.
Он поздравил солдат с блестящим началом большой кампании, намекнул на ожидаемые награды и пожелал успешно продолжать великое дело.
Вечером, когда генерал укатил в Минск, офицеры, подчиненные Клауса, устроили попойку. Пили за фюрера, за великую Германию, за победу, за доблестные германские войска, за боевую дружбу и, конечно, за полковника Вильгельма Клауса. Клаус смутно помнит прошедшую ночь.
- Господин полковник, разрешите обратиться? - щелкнув каблуками, произнес адъютант.
- Ну, что там? - холодно спросил Клаус, давая понять, что тот не вовремя потревожил его.
- Обер-лейтенант фон Штрикенхаузен просит принять его.
- Пусть войдет.
В кабинет вошел щеголеватый высокий эсэсовец с бесцветными, мутными глазами. Он лихо вскинул руку:
- Хайль Гитлер!
- Хайль Гитлер! - ответил Клаус. - Слушаю вас, обер-лейтенант фон Штрикенхаузен…
- Господин полковник, солдаты второго взвода вверенной мне роты сегодня совершали обход леса согласно подписанному вами графику и в зоне Черного озера обнаружили совершенно исправный русский танк. Это замечательная находка, господин полковник!
- Отлично, господин обер-лейтенант, - произнес тем же бесстрастным тоном Клаус. - Объявите солдатам благодарность.
- Я это уже сделал, - ответил обер-лейтенант, заглядывая в глаза своему командиру.
Клаус вынул портсигар, протянул обер-лейтенанту:
- Прошу.
Фон Штрикенхаузен поблагодарил, взял сигарету и, достав зажигалку, поднес огонь к сигарете начальника.
- Продолжайте, - сказал полковник, выпуская дым через нос, все еще не понимая намерений барона.
- Как вам известно, господин полковник, кое-где в лесах скрываются остатки разбитых русских армий. - Обер-лейтенант нагнулся к Клаусу и понизил голос: - Предлагаю, господин полковник, объявить тревогу и атаковать танк.
Клаус недоуменно поднял брови: в своем ли уме барон? Атаковать пустой танк? Зачем, с какой целью? Он хотел было уже резко высказать свое недоумение нагловатому пруссаку, но тот его опередил:
- За такую операцию мы с вами, господин полковник, сможем отхватить, - обер-лейтенант сделал паузу, - по железному кресту!
Клаус подался вперед. Первое слово, которое пришло ему на ум, было «жулик». Но, поразмыслив, он сказал:
