– Вот и прекрасно, – и еще сильнее скалится, – теперь идите к старшим мальчикам. Они сейчас с вами поговорят.
В тот раз с нами поговорили хорошо. Там было пять старшаков: два Никиты, Роберт, Васек и еще один пацан. Мы реально думали, что обойдется, потому что ничего такого страшного мы не сделали. Не напились, не покалечили друг друга. Все же нормально. И вот мы к ним заходим в комнату.
– Здрасьте, – проблеяли, – питалка сказала, с вами надо поговорить.
– Оооо, – они лежат, такие, на кроватях, ноги кверху, – косяки?!
– Ну да, пацаны, – мы жмемся к выходу, – накосячили немного, бывает.
– И чья это идея? – Никита, главный, подошел, встал около нас и смотрит в упор.
Мы начали выгораживать друг друга, говорили, что не можем сказать. Но в итоге Ян все-таки сдал – сказал, что это моя идея. И Никита, ни слова не говоря – тфффф! – дал ему со всего размаху оплеуху.
– Это тебе за то, что предал, – сказал он поучительным тоном, – Ян, нельзя сдавать своих!
Ян стоял ошалевший, с абсолютно растерянным взглядом.
– За что?! Я же признался!
Но его ответом не удостоили. Никита посмотрел на своих, они тоже слезли с кроватей и начали нас бить. От души молотили, пока сами не устали. Потом в качестве отдыха командуют:
– Встать! Руки вперед! – и – тфффф! – башмаком по рукам. – Куда, с-сука, убрал? На тебе еще!
Развлекались, пока им самим не надоело. Тогда Васек мне говорит:
– Давай, Гынжу, поборемся. Если ты победишь, все, можешь уходить. Если я, будешь драить наш домик и потом еще вдогонку получишь люлей.
– Васек, ну давай не надо, – я принялся ныть. Уже понял, что выигрывать точно нельзя, это только ухудшит ситуацию. Он меня сам жестоко побьет, и еще все остальные как следует приложатся.
– Ты че, не пацан?!
И он начинает на меня нападать, хватает, чтобы на пол швырнуть. Я, чтобы реально не было видно, что поддаюсь, пытался выкручиваться из его заломов. Но все-таки взбесился, перестал себя контролировать. Выворачиваюсь и сам заламываю его. Он стоит, согнувшись, пыхтит как паровоз.
– Ох, ох, ох!
– Васек, – говорю, – прости! Не рассчитал!
– Э, э, пацаны, – он озверел, – видели, что Гынжу делает?!
И Никита тогда меня с разворота ударил ногой. У нас в баторе такой удар почему-то назывался «спартой». А дальше Роберт включится – поднимал меня и кидал из стороны в сторону. В угол, на пол. Тогда я первый раз побывал игрушечкой. Тут уже и раскис, заревел в голос. И только тогда они остановились.
– Так, все, слезы вытер, – Никита поднял меня на ноги, – в столовку ща пойдем.
