Мы росли. И уже заранее знали, что скоро нам предстоит снова переезжать. На этот раз в старший корпус детского дома. Честно говоря, очень этого момента боялись. Переезд должен был произойти после пятого класса, перед шестым. И вот всей компашкой тряслись, как осиновые листы. Постоянно об этом только и говорили:
– И что с нами будет?
– Фиг знает.
– Там же эти долбаные старшаки!
– Во-во! Это конец.
– Они нас будут все время избивать…
Мы жутко боялись переезда, но делать-то нечего. Этот день, конечно, настал.
Мы переехали в старший корпус на второй этаж. Рядом с нами на одном этаже жил восьмой класс. Мы с ними почти не контачили. Только изредка приходилось заводить какие-то разговоры, да иногда в войнушку вместе зимой играли на своем этаже, если на улице холодно. Ребята вроде, слава богу, оказались нормальные. И мы, два класса, занимали весь второй этаж. Наших комнат было четыре. Одна комната для девочек и три комнаты для мальчиков. В шестом классе у нас сложился такой состав: я, Некит, Тимик, Саша, Дима, а еще Миша, Сережа и Иван. Миша к нам пришел как раз только классе в шестом. И мы его сразу невзлюбили почему-то. Ну, я, понятно, почему – во-первых, он рыжий, а во-вторых, у него были дурные, как будто обкуренные, глаза и огромные мешки под ними. И еще он ходил весь такой на понтах, носил постоянно свой спортивный костюм – черный такой, с салатовыми полосками на рукавах и на штанинах. Он попал из кровной семьи сначала в приют, а потом к нам. Типичная история. И вот Миша пришел и с первого дня попытался, такой, «на пафосе» ходить. Мы ему: «Эй, ты, иди сюда! На пафосе ты не здесь будешь ходить, а у себя дома. А тут ты у нас дома». Объяснили ему свои правила, он их, кстати, сразу принял, и все получилось нормально. Стал таким тихоней, хвостиком бегал за нашей компашкой, у которой сложился такой костяк – я, Тимур, Некит и Димон. Но все равно он был противный какой-то, так и остался белой вороной. Я его называл «Фатя-Котяяяя» из-за фамилии Фатеев, а он меня в ответ дразнил «Гынжу-Гуууся! Га-га-га!» Так мы и «переговаривались», но никогда, к счастью, не дрались. Он картавил, поэтому я его «Котей» и прозвал, а благодаря мне эта кличка за ним уже закрепилась. Все его в баторе так называли – «Фатя-Котя».
Сережа пришел к нам еще в пятом классе. У него была сестра Катя, они вместе прибыли. Поначалу Сережа был тихоней. Он пришел перед обедом, и его посадили за мой стол. Сидел, такой, не знал, куда ему спрятаться. А Софья Николаевна – вот умела она утешить, ничего не скажешь – успокаивала его:
