— У тебя только дела на уме, — вздохнула Нина. — Я для тебя лишь помощник в работе.
— Это не так уж мало, — обнял жену Кола. — Не всякой женщине выпадает честь заниматься государственными делами.
— Я не тщеславна. Могла бы обойтись и без них, — заметила она. — Мне важнее твое внимание.
— Разве я не внимателен к тебе? — возразил он. — Я делюсь с тобой всеми радостями и огорчениями.
— И думаешь о чем угодно, только не обо мне.
— Неужели ты хочешь, чтобы я в столь трудное для отчизны время думал лишь о тебе?
Кола покачал головой и отодвинулся от жены.
— Прости! Я глупая, слабая женщина. — Она прижалась к нему. — Так тоскливо после всех опасностей и страхов в этих пустынных залах.
— Успокойся, Нина! Мне тоже часто бывает не по себе. Не думай, что отправлять на виселицу даже таких негодяев, как барон Мартино ди Порто, легкое дело. Но надо быть выше этого и работать. Работать без устали для общего блага. Без этого не стоило начинать борьбу.
— Ты прав, — целуя его, сказала она. — Дай бог тебе силы довести начатое до конца.
— Не знаю, увидим ли мы плоды победы, — продолжал Кола. — Но что стоят наши мелкие невзгоды по сравнению с бедами народа. Чтобы наладить здесь жизнь, мало изгнать синьоров из Рима, надо освободить от них всю Италию. Однако пора заняться посланием. Скоро явятся писцы. Вот послушай, что я сочинил.
Он встал, подошел к столу и, взяв лист, принялся читать:
— «Городам, правителям и народу Италии.
Слава всевышнему, свершилась воля господа! Рим освобожден от тиранов. Святой дух призвал нас к единству и согласию, воспламенил к желанию свободы, мира и справедливости, просветил к спасению себя и вас…»
Нина взволнованно слушала мужа.
— «В целях постоянного соблюдения доброй воли к святому и праведному порядку, римский народ в полном единодушии на открытом и торжественном народном собрании вверил и предоставил мне, недостойному, полную исполнительную и законодательную власть в названном городе и в Римской области… Мы же хотя и сознаем, что плечи наши слишком слабы, чтобы нести столь тяжелое бремя, однако ясно понимая, что это совершено господом богом, и, полагаясь на чудесную в наших глазах милость апостолов, на суд и волю всего народа, с набожным сердцем и мужественным духом приняли вышеуказанную власть и направили очи нашего разума на преобразование и обновление права, свободы, на укрепление безопасности и мирного порядка города Рима и всей области… Мы и дальше думаем идти смело и решительно, в соответствии с законом древнего права, путем справедливого и твердого правления…»
