— Вовремя ты подоспел, друг. Мы обязаны тебе жизнью, — опуская оружие, повернулся к нему возница. — Как твое имя?
— Кола ди Риенцо.
— А мое Чекко. Чекко Манчини. Я художник. Это мой брат Франческо. Он городской нотарий.
Говоривший воткнул в землю меч и помог связанному старику освободиться.
— Спасибо тебе, храбрец, — поднимаясь, произнес нотарий. — Ты не побоялся напасть на целую шайку.
— И дрался здорово, — заметил Чекко. — Простой палкой двоих уложил.
— В горах приходилось иметь дело с волками, — смущенно отозвался путник.
— Запали факел, — обратился старик к брату. — Не случилось ли чего с Ниной?
Они поспешили к неподвижно лежавшей женщине. Старый нотарий снял с ее головы плащ. Чекко зажег смоляной факел. При свете огня Кола ди Риенцо увидел бледное лицо девушки. Ей было лет шестнадцать. Через несколько минут она глубоко вздохнула.
— Слава богу, очнулась! — радостно сказал старик. — Перенесите ее в повозку.
Кола легко поднял девушку. Она открыла глаза и испуганно вскрикнула.
— Не бойся, дочка! Это наш спаситель, — успокоил ее нотарий.
Он взял у брата факел и осветил тело человека в доспехах. Тот лежал лицом вниз, не подавая признаков жизни. Чекко перевернул грабителя на спину и приподнял его шляпу, надвинутую на самые брови.
— Святое небо! Мартино ди Порто! — со страхом воскликнул он.
— Давай уносить ноги, пока целы, — побледнев, сказал старый нотарий. — Его люди могут вернуться.
— Кто это? — усаживая девушку в повозку, спросил Кола.
— Ты не слышал о Мартино ди Порто? — изумился Чекко. — Да его знает здесь каждый. В Риме нет большего злодея, чем этот барон.
— Он из рода Орсини, — пробормотал старик, устраиваясь рядом с Колой. — От таких разбойников лучше быть подальше.
— Гаси факел, Франческо, — подбирая поводья, сказал Чекко. — Держитесь крепче!
Он сунул меч под сиденье, вскочил на повозку и погнал лошадь к городу.
Через полчаса они благополучно добрались до Рима и миновали заставу. Проехав по мосту Кваттро Капп на другую сторону Тибра, возница остановил повозку перед невысоким каменным зданием.
— Вот мы и дома. — Чекко Манчини спрыгнул на землю. — Ты, конечно, зайдешь? Не обидишь отказом, — обратился он к молодому человеку. — Считай отныне этот дом своим.
— Мне бы только плечо перевязать, — сказал Кола, показывая разодранный и окровавленный рукав куртки.
— Э, Да он ранен! Что же ты молчал? — засуетился старик, вводя гостя в комнату. — Ну-ка, Нина, помоги.
Девушка быстро принесла все, что нужно было для перевязки, и принялась осторожно промывать рану своему спасителю. Пока дочь нотария заботливо бинтовала плечо, Кола ди Риенцо не спускал с нее глаз.
