— Какое величественное надгробье! Да и вся площадь, — рассматривая барельеф, сказал Петрарка. — Древние знали цену славы.
— Здесь был когда-то самый большой из римских форумов, — отозвался Чекко. — Чтобы построить его, Траян приказал снести каменный туфовый холм между Капитолием и Квириналом. Говорят, он был выше колонны.
— Срыть холм чужими руками не трудно, — тихо заметил Кола. — Многие ставили себе памятники при жизни, не надеясь, что о них вспомнят после смерти.
— Дело не в одном тщеславии, — покачал головой художник. — Грандиозные сооружения укрепляли в римлянах веру в свои силы. Она-то и делала их непобедимыми.
— Где теперь та вера! — с горечью произнес молодой человек. — Если бы удалось воскресить ее в народе!
— Что бы тогда? — с интересом взглянув на молодого человека, спросил Петрарка.
— Тогда можно было бы возродить великую республику.
Поэт положил руку на плечо Колы ди Риенцо:
— Я рад, что встретил человека, разделяющего мои мысли. Видеть родину свободной и единой — мечта всех истинных патриотов. Но боюсь, что осуществить это труднее, чем ты думаешь.
— И все же мы должны начать эту борьбу, — твердо сказал Кола.
— Еда, и сон, и образ жизни праздный — вот добродетели людской вся суть, — задумчиво продекламировал Петрарка. Он помолчал и с улыбкой добавил: — Ваш труден и опасен путь, друзья мои! Но тем прошу я боле — нс покидайте дела в тяжкой доле.
Беседуя, поэт и его спутники двинулись дальше.
* * *
Маленькая старая харчевня на берегу Тибра с утра до вечера была полна народа. С тех пор как Кола ди Риенцо стал нотарием и начал выступать в защиту прав тех, кто страдал от произвола знати, многие шли сюда за помощью и советом.
В этот день здесь было особенно людно. Горожане горячо обсуждали последние новости. Известие о смерти Бенедикта XII и избрании нового папы Климента VI пробудило большие надежды. Городская камера и сенат отправили в Авиньон посольство с просьбой перенести римские юбилейные торжества, предстоящие в 1400 году, на 1350 год. Согласие папского двора сулило в близком будущем немалые выгоды.
— Клянусь святой пасхой, это было бы здорово! — грохнул кулаком по столу подвыпивший столяр Паоло Буффа. — На такой праздник повалят толпы паломников. Придется много строить: приводить в порядок церкви, часовни. У нас снова будет полно работы.
— Дела тогда всем хватит, — кивнул могучего сложения кривоглазый кузнец дель Веккио. — А то сидим впроголодь, без заказов.
— Пока тут грызутся синьоры, папа вряд ли вернется в Рим, — выразил сомнение его сосед, торговец зеленью, рассудительный Кафарелло.
