– Ну, пожалуй, ты уже ответил на мой вопрос. Меня интересовало, благословил ли ты их на подвиги.
– Нет. Совершенно определенно нет.
– Любопытно. Однако они периодически убивают демонов, не так ли?
– Да, но даже остановившиеся часы показывают правильное время дважды в день. Послушай, бывает трудно найти вину в их действиях, когда они убивают существ, не принадлежащих к нашему миру. Однако их определение зла настолько широко, что они часто атакуют тех, кто приносит больше пользы, чем вреда. В них нет милосердия или терпения, и они не принимают во внимание возможность искупления.
– Понятно. Полагаю, я не могу рассчитывать, что ты нанесешь им визит и скажешь, чтобы они от меня отстали?
Он неожиданно обернулся на дверь, ведущую на Милл-авеню, и склонил голову, словно услышал какой-то шум на улице. Потом повернулся ко мне и улыбнулся.
– Не думаю, что в этом будет необходимость, – таинственно заявил Иисус и в несколько больших глотков прикончил остатки «Гиннеса» из своей кружки.
У меня на лице появилось понимание, когда раввин Иосиф Бялик с агрессивным видом вошел в ресторан, за ним следовало девять евреев-хасидов с пышными бородами и впечатляющими пейсами, свисающими из-под шляп. Все прекратили есть и уставились на новых посетителей. Хасиды нечасто появлялись в Темпе, а эти конкретные ребята производили особенно тяжелое впечатление мрачными, угрюмыми выражениями лиц, вполне соответствовавших их мрачной, угрюмой одежде. Едва ли они пришли сюда, чтобы насладиться кошерной ирландской пищей.
– Сколько вам нужно мест, господа? – спросил менеджер ресторана, но они не обратили на него ни малейшего внимания.
Более того, они выстроились в три ряда: четыре человека в центре и по три с флангов.
– Господи, боевой порядок.
– Я знаю, – сказал Иисус. – Это каббалистическое дерево жизни. Будет весело.
Прежде чем я успел спросить, какое тут может быть веселье, мужчина, одетый во все черное, ближайший к двери, открыл рот, собираясь заговорить. Его место в боевом порядке представляло собой Малкут, ветви дерева, сферу земли.
– Иегова, – закричал он, – higen aleinu mimar’eh ha’aretz.
У меня сравнительно слабые познания в иврите, но, насколько я понял, он призвал Бога защитить его от земли. Все десять каббалистов хлопнули в ладоши, держа руки перед грудью, и этот звук разнесся в сопровождении диковинного эха, словно в зале вдруг изменилось давление; я почувствовал хлопок. Очевидно, похожие ощущения испытали и другие, потому что все неожиданно потребовали чеки.
