Сейчас я просто старался дать машине воскрешения в его груди достаточно материала для дальнейшей работы, чтобы у Лейфа появились хотя бы какие-то шансы стать бледной тенью самого себя. После того как шея и примитивная голова были воссозданы, я прикрепил обрубок шеи к плечам, запечатал границы и открыл кровеносные сосуды, чтобы кровь начала попадать в голову и вампир мог приступить к воссозданию черепа и мозга.
– Больше я ничего не могу сделать, – со вздохом сказал я.
Кусок плоти, когда-то бывший головой Лейфа, выглядел смешно поверх черной кожаной куртки, да и размер стал меньше – ведь часть жидкости пролилась, но мои возможности имели предел. Старый архидруид научил меня лишь теории разъединения частей, из которых состоит вампир, и я не занимался этим несколько столетий. Но никто не объяснял мне, как восстанавливать и возвращать к жизни вампира, к тому же такой вопрос не обсуждался даже гипотетически. Не думаю, чтобы кто-то посчитал это хорошей идеей. Я и сам испытывал сильные сомнения; скорее предпринял отчаянную попытку вынести хоть что-то позитивное из кровавой бани, устроенной здесь. Если Лейф сумеет прийти в себя и остановить войну вампиров в Аризоне, это будет замечательно.
Перун с сомнением поджал губы.
– Это сработает? – спросил он.
– Понятия не имею. Но надеюсь, что сработает. Однако нам все еще угрожает опасность и нужно уходить.
– Хороший план. – Он похлопал меня по плечу. – Мне нравится.
На поле битвы осталось трое асов, и, вне всякого сомнения, следовало ждать других, но не раньше рассвета. Рог Хеймдалля призвал всех. Жена Одина Фригга обязательно тут появится, чтобы взять на себя заботу о муже. Если кому-то по силам вернуть его к нормальной жизни, так только ей.
Мне требовалось исцелить себя, но я не мог заниматься этим в Асгарде, я должен был вернуться в Мидгард или в какие-то миры фейри, где меня никто не станет беспокоить: начав исцеление, я почти наверняка войду в транс. Но нам оставалось еще многое сделать и произнести правильные слова. Мы забрали мои мечи и копье Одина – я решил, что теперь оно принадлежит мне, – и положили их возле корня Иггдрасиля, рядом с телами наших павших товарищей. Перун, как и Тор, обладал колоссальной силой, он сумел оттащить труп Гуллинбурсти и освободить тело Гуннара, пользуясь только правой рукой, несмотря на все свои ранения.
После этого мы с Перуном, хромая и морщась, дошли до парализованного и продолжавшего ругаться Тюра, а безмятежный Чжанг Голао следовал за нами. Он показал себя с самой лучшей стороны, свершил свою месть, получил всего несколько синяков после дуэли с Тюром и теперь неспешно потягивал эликсир, чтобы восстановить силы.
