Аленка потянулась к моей ширинке и, не разрывая долгий поцелуй, завозилась с ремнем. Я уперся ладонью в ее плечо, отстраняя, опуская вниз, и она, тотчас состроив сексуальное выражение лица, бросив в меня коронный взгляд похотливой соблазнительницы, покорно наклонилась. Ее горячий язык прошелся вдоль всей длины, прежде чем пухлые губы мягко, но настойчиво обхватили возбужденную плоть, с каждым последующим движением заставляя меня одну за другой растворять ненавистные мысли в подступающем вакууме нарастающего удовольствия. Я сгреб густые темные волосы, то и дело падавшие ей на лицо, вновь расслабленно оперся спиной о мягкое сиденье, закрыл глаза, попытался поймать ее волну, отпустить мысли, забыться, выбраться из плена наваждения, которое преследовало меня, вновь и вновь заставляя думать о той, которой пора было бы провалиться ко всем чертям. Сжал ладонью темные локоны Алены, другой рукой погладил ее по затылку, спустился к спине, легкими касаниями прошелся по ткани умопомрачительно короткого платья своей невесты. Притянул ее голову еще ближе, двинул бедрами навстречу жаркому рту, в полной мере отдаваясь на волю чувств и ощущений. Мне нужна была разрядка. Скорейшее избавление от гнетущего напряжения, воцарившегося в душе после встречи с той, которую любил когда-то, словно помешанный фанатик слишком сильно, чтобы остаться с незамутненным рассудком в финале нашей общей истории.
В гостиницу вернулась уже ближе к девяти вечера. После разговора с бабушкой бесцельно бродила по знакомым улицам, размышляя, пытаясь дать себе точный ответ на вопрос о том, как я в действительности отношусь к скорой женитьбе Влада. Бабуля безапелляционно заявила, что «это к лучшему», и «пусть этот кровопийца высасывает все соки из другой дуры». Я не соглашалась, но и не выступала против так, блеяла что-то нейтральное, из чего невозможно было проследить мое собственное мнение. Выходило, что мне должно быть все равно, женитьба Влада дело только самого Влада, но на деле почему-то получалось иначе. Мысли на данную тему сами собой заполняли мою голову, и некуда было от них сбежать, некуда скрыться.
Бабуля бы ни за что не поняла таких метаний.
Мне б прислушаться к мудрому совету более разумного человека, быстренько собрать вещи и пулей лететь на вокзал, спешно сбросить с себя чары давно минувшего прошлого, вернуть покой в свою жизнь, но Было легче сказать, чем сделать. Что-то прочно удерживало меня в родном городе, эфемерные невидимые нити опутали по рукам и ногам, а мозг блокировал само слово «вокзал», стоило только подумать в этом направлении. Хуже всего то, что я прекрасно понимала весь идиотизм собственного поведения, но почти сразу же находила какие-то сомнительные оправдания типа заботы о дяде Семе, склонность Татьяны к поспешным суждениям, прочее, прочее Человек вообще по натуре существо изворотливое, любому своему поступку более-менее толковые объяснения найдет, лишь бы они устраивали в первую очередь его самого. Меня мои, как ни странно, почти избавляли от душевных метаний относительно откровенного дураковаляния со всей этой историей.
