– Просто чудо, что я получила права, – подметила она, пытаясь выровнять шины, не врезавшись в машину перед нами.
По мере приближения, стал виднеться театр в квартале от нас. Снаружи один из тех старомодных навесов павильона в форме полукруга, с подсветкой и богатыми красками. Мое сердце заколотилось при виде этого. В театральной кассе мы заплатили по пять долларов (наконец-то, что-то, что я могу себе позволить), и направились к главной сцене театра. За двойными дверьми у меня перехватило дыхание.
Такая прекрасная. И такая большая.
Во время Второй мировой войны театр оказался заброшен и простоял десятилетия, пока один человек не собрал деньги, чтобы его отреставрировать. Но вместо того, чтобы придать ему блестящий и обновленный вид, декоративные картины на стенах остались нетронуты: то, что от них осталось, защитили каким-то прозрачным покрытием. Цвета немного поблекли, и большая часть краски отколупывалась на протяжении многих лет, но нельзя не заметить, насколько картины были великолепны в свою лучшую пору.
Сценическая декорация представляла собой разнообразие текстурных панно, переливающихся цветными огнями. Но особенно привлек мое внимание рояль сбоку сцены, всецело блестящий и черный. Мне захотелось подняться туда и провести по нему рукой, исполняя глиссандо вверх-вниз по клавишам.
Молли потянулась и щелкнула меня под подбородком.
– Мух ловишь, Эмерсон.
Я щелкнула языком и улыбнулась.
– Это место потрясающее, – сказала я. – И даже неважно кто выступает.
Девушка рассмеялась.
– Звук тоже замечательный. Вот увидишь.
Позади был бар, и Молли ушла взять нам по содовой, пока я отлучилась в уборную. Когда я вернулась, на ее руке расписывался маркером какой-то мальчишка с четырех дюймовым ирокезом. На вид ему было лет пятнадцать.
– Однажды он станет знаменитым, – заверила меня Молли. – А у меня будет фотография его автографа на моей руке.
Девушка достала сотовый телефон из кармана и сделала снимок.
– Думала, ты скажешь, что никогда не смоешь его, – ответила я, думая о Ризе, когда Джеймс коснулся ее руки в классе.
– Нет, – сказала Молли. – Я не настолько жалкая.
Несколько минут мы простояли за задними рядами, в поисках хорошего места. Я поглядывала на двери, высматривая Джеймса.
– Ждешь кого-то? – спросила Молли.
Я не сказала ей, что пригласила Джеймса, надеясь, что все будет выглядеть скорее, как случайная встреча, нежели чем свидание.
– Я кое-кому упомянула, что буду здесь, – сказала я. – Надеюсь, ты не против?
